кропая фики на фесты, размышляю о вечном

Снейп создан для счастья, как змея для полета.

@темы: Гарри Поттер, заметки на полях

---

Здесь и сейчас

Здесь и сейчас



Автор: Saint-Olga

Фэндом: Л.М.Буджолд, «Сага о Форкосиганах»

Рейтинг: PG

Пара: Бел/Майлз

Disclaimer: персонажи принадлежат ЛМБ.

Примечание 1: это сцена из вселенной, известной как "мир леди Бел Форкосиган", которая представляет собой сюжет ненаписанного мной фанфика, хронологически располагающегося после «Дипломатического иммунитета».

Примечание 2: этот минифик написан на Зимнефест





"И еще раз..."



Еще раз - вспомнить, прокрутить в голове картинку, чтобы понять, когда это случилось, когда стало возможным. Чтобы понять, что - это.



Женщина вытряхивает свертки из бесчисленных пакетов на широкую кровать. Выдергивает один наугад, встряхивает. Жакет с воротником из темно-красного меха. Она пропускает длинную шерсть сквозь пальцы. У нее крупные руки, с широкими ладонями и чуть припухшими суставами. Ногти блестят свежим лаком, имитирующим естественную окраску - розовый с белым краем.

- Какой красивый оттенок. - Она прижимает мех к щеке.

- Да, это природный цвет Барраяра, - рассеяно отзывается Майлз. Почему-то ему очень трудно отвлечься от того, как она гладит мех. - Это горная куница... кажется. Я плохо разбираюсь в мехах.

Жакет падает на пол.

- Ты хочешь сказать, что этот мех... снят с настоящего зверя? - шок, отвращение. Как когда Риоваль предложил Белу отдать образец генома в обмен на Николь.

Воспоминание прогоняет морок, и она становится им, как было всегда. Привычно.

Майлз кивает, чуть запоздало понимая, что это значит для бетанца. Черт, как он умудрялся изображать бетанца сам? Или адмирал Нейсмит ушел уже так далеко, что его бетанские представления о мире полностью стерлись барраярскими, форкосигановскими?

- Какой ужас. - Бел смотрит на жакет. - Почему Элис мне не сказала? Я бы никогда это не купил...а.

- Она не подумала. - Майлз в растерянности. На лице Бела огорчение, он смотрит на ворох вещей с опаской, будто ожидает, что и другие покупки окажутся такими же отвратительными. Если бы это был капитан Бел Торн, его соратник, Майлз пожал бы плечами и высказал свое мнение, начав дискуссию о варварстве Барраяра. Если бы перед ним была леди, он выхватил бы что-то другое из вороха, предлагая примерить это с шуткой (неплохой) и комплиментом (неуклюжим), отвлекая ее от невеселых раздумий.

Но перед ним леди с лицом Бела Торна, и он/она/оно нагибается, чтобы брезгливо поднять жакет двумя пальцами, и в вырезе платья Майлз видит начало ложбинки между грудей - и это так странно, странно, странно...



"Неважно. Не тогда. Может, раньше..."



Перебрать воспоминания, отбросив неуместные сейчас - как другая женщин, совсем женщина, так же перебирает зимнепраздничные покупки, прикладывая к себе обновки и глядя не в зеркало, а в глаза Майлза, отражение в которых для нее важнее всего… ох, Катриона! Всегда любимая, навсегда потерянная... но сейчас воспоминания - не о тебе.



По-утреннему сонный, он толкает дверь столовой и замирает от неожиданности. На мгновение его ослепляют лучи, бьющие в окна, а потом из них проступает фигура в чуть старомодном барраярском платье, с золотым ореолом вокруг головы. Она оборачивается на звук открывшейся двери.

- Майлз?

- Бел?

Бел делает шаг в сторону, становясь из силуэта с солнечным нимбом собой... или не-собой - потому что Майлз не может узнать его в этой леди, с неожиданно полными и соблазнительными губами, подкрашенными карамельной помадой, и с прыгающим у щеки упругим локоном. Все время путешествия от орбитальной станции на Барраяр рядом с ним был Бел Торн, только наряженный в дурацкие тряпки и с разрисованным лицом, чтобы никто не узнал в расфуфыренной дамочке объявленного в розыск инспектора Бела Торна; а кто сейчас перед ним - он не может сказать точно.

- Белла, - говорит Бел-не-Бел, обрывая затянувшуюся паузу, и в ответ на недоуменный взгляд Майлза поясняет: - Называй меня Белла, а то весь маскарад пойдет насмарку. - И улыбается.

- Белла, - послушно говорит Майлз.



"Или все-таки позже?"



Очередной сверток разворачивается в поток белого тонко выделанного хлопка и кружева. Белла прикладывает его к груди, как и все остальное. Но в отличие от блузок и платьев, которые уже заняли свое место в шкафу, эта ночная рубашка не делает Беллу еще более женственной. Как ни странно, она возвращает на мгновение Бела - капитана Бела Торна, который наливал ему душистый чай, наклоняясь чуть ниже, чем следовало бы, и рассказывал о своих идеях по поводу предстоящего боя, которые могли бы подождать до утра, и Майлз недоумевал, зачем Бел рассказывает ему это посреди ночи, и почему он не надевает мундир, и почему даже сейчас - ночью! - от него пахнет сладкими, женскими духами...

А потом Бел наклонился ближе, и Майлз внезапно понял все, и ему едва хватило сил, чтобы не вскочить, уронив стул, а ответить на фразу, сказанную слишком томным для своего содержания тоном, так, будто ничего не произошло. Хотя - произошло, и они оба это знали, и Бел выпрямился и накидывает поверх рубашки халат.

А сейчас он прикладывает к себе ночную рубашку, похожую на кружевное облако, сотканное барраярскими мастерицами, и смотрит смеющимися глазами в зеркало, а потом - на Майлза. Вокруг его глаз лучики морщин. Их не было тогда, и не было смеха - а только бесконечное, как космос за стенами корабля, одиночество...

Время отчего-то застывает, и Майлз понимает, что на смех во взгляде Бела должен был бы ответить хотя бы улыбкой, но она выходит кривоватой и неуместной - видимо, неуместной настолько, что Бел внезапно серьезнеет, смотрит пристально и со странным выражением, будто ждет то ли исполнения хрустальной мечты, то ли жестокого, но привычного разочарования. И они смотрят, смотрят, смотрят друг другу в глаза, читая там каждый свое, и Майлз хотел бы знать, что читает Бел такого, отчего он шагает ближе и резко вдыхает, как перед прыжком в воду...

И время лопается, как пузырь.



"Но привело это к... к "сейчас".



"Сейчас" выглядит как тусклый пасмурный полдень, совсем не подходящий для романтичного пробуждения после бурной ночи. И свисающие до пола простыни. И ночная рубашка, которая так и валяется у кресла. И теплое дыхание в шею. И...

Это очень хорошее "сейчас". А об остальном он подумает позже.

@темы: драбблы, Буджолд, фикатон

---

LiBiDo - с начала и до конца

Авторы: Saint-Olga ([email protected]) и Элени Глор

Беты: njally (1-10), Rika, Varesso

Фэндом: Weiss Kreuz

Disclaimer: все узнаваемое принадлежит больной фантазии Коясу Такехито

Pairing: Кроуфорд/Кудо

Рейтинг: NC-17

Жанр: романс, ангст

Summary: После окончания аудиодрамы Dramatic Precious Final stage «Dreamless Life» и официального роспуска команды Вайсс Йоджи Кудо ищет новый смысл жизни, но вместо этого находит Кроуфорда.

Предупреждение: Для чтения фика знакомство с аудиодрамами Weiss Kreuz не обязательно, но желательно. Найти тексты и аудиофайлы можно на сайте «Белый Крест по-русски» (http://weisskreuz.anihost.ru)



Фик написан на Weiss Kreuz Ficathon (http://www.diary.ru/~WK-ficathon/) по заявке Crawford-sama:Высокорейтинговый фик (можно переводной) с хорошим сюжетом. Никаких PWP, желательно без инцеста и некрофилии. Насилие и BDSM в разумных дозах приветствуется.

Пейринги любые, кроме банальных (типа Брэд/Шульдих, Брэд/Айя, Наги/Оми и т.п.) Очень хорошо, если пар будет несколько. Разных. Только без Шрайнт, ну их.

Дополнительное пожелание: персонажи in character обязательно. Никаких Принцесс и тому подобного.



В качестве эпиграфов используются строчки из песен группы Weiss Kreuz, исполняемых Мики Шиничиро (сейю Йоджи Кудо), в переводе Tetris no Miko (http://www.angelfire.com/geek/tetrisnomiko/anison.html). Песни: Li-Bi-Do, Black Angel, The Minority, Ocean Song, Pop Girl.

Li-Bi-Do

If I follow my libido, guided by the night wind,

I’ll never get where I want to be.

But if I make myself vulnerable to you…

…I’ll just end up getting hurt.

- Как он? – спросил Кен, не отрываясь от созерцания потолка.

- В порядке. – Йоджи, не закрывая двери, прошел к своей койке и принялся копаться в пестрой груде сваленных на нее вещей. Где-то под ними койка была застелена, но на этих простынях никогда никто не спал. – Черт, я весь провонял больницей. - Выдернул темно-зеленый топ, стащил с себя точно такой же, но красный, и швырнул в угол к грязному белью. Не долетев, топ повис на мониторе компьютера, смахнув с него недельную пыль. Оми не появлялся со дня последней миссии, окончательно перебравшись в замок Цукиёно, Айя лежал в больнице с тяжелым ранением после дуэли с Сионом, а двум оставшимся уже-не-Вайсс было плевать на порядок.

- Куда сегодня? – интонация не предполагала особого желания слышать ответ, и ответа не последовало. Впрочем, лучшее, что могло бы прозвучать в качестве такового – «Куда-нибудь». Куда-нибудь, где громкая музыка, много выпивки и непрестанно движущихся разгоряченных тел. Потом - туда, где тело остается одно, обнаженное, мягкое, а музыка сменяется жарким дыханием и стонами. Потом – в покой пустоты, которую принято называть сном…

По крайней мере, на это Кудо надеялся. Хотя в последние полгода ему не везло на такие ночи. Обычно – и чем дальше, тем чаще - стоны страсти сменялись удушливым «пусти!», и, приходя в себя, он видел полные ужаса глаза и слышал собственное хриплое «Аска! Почему ты это сделала, Аска?!»

Она никогда не отвечала.

Пожалуй, то, что они торговали с трейлера, разъезжая по всей Японии, было его спасением. Оставайся они в Токио, он быстро заработал бы дурную славу во всех ночных заведениях, как бы много их ни было в столице. А так…

Йоджи вышел из трейлера, не потрудившись попрощаться или хотя бы захлопнуть дверь. Щелкнул зажигалкой, затянулся, глядя в быстро темнеющее небо. И зашагал… куда-нибудь.



Продолжение в комментариях.

@темы: Weiss Kreuz, фики

---

Отправила фик на Конкурс Переводчиков Фанруса.



И дописала наконец LiBiDo, да. Оно сейчас у беты и у соавтора.

@темы: Weiss Kreuz, Гарри Поттер, авторское

---

раз уж пошла такая пьянка

SHIP MANIFESTO

@темы: аниме/манга

---

Viewfinder

Акихито - это тот фотограф, через которого Асами и Фейлон трахают друг друга.



(с) Rika

@темы: аниме/манга, заметки на полях

---

Гарри Поттер и Кубок Огня

Я смотрела пиратскую экранку на ДВД, в языке оригинала. Поэтому а) я не буду цитировать перлы русского пиратского дубляжа а-ля "Абракадабра", б) я не буду подробно высказываться о спецэффектах. Скажу только, что они есть, их много, и фильм снят ради них в первую очередь. Много было сцен и моментов, которые были врезаны явно исключительно ради спецэффектов. Хотя лучше бы они на эти деньги одели бегающих по экрану магов в магическое, а не в маггловское.



(+)



Очень понравился Барти Крауч/Аластор Муди. И фишка с языком, которая хорошо, на мой взгляд, давала понять редкому незнакмому с книгой зрителю, что просиходит на экране.



Близнецы Уизли, конечно, великлепны. Само очарование. Однако я искренне не понимаю, что они делали все время на тех же занятиях, что и курс Гарри и Рона. Ощущение, что их оставили на второй год. Дред, приглашающий девушку на бал, и хоровое 'Never'...



Каркаров хорош собой, что и требовалось ожидать. И невеста была на балу в белом, да Снейп/Каркаров - я все удивляюсь, почему до сих пор его так мало писали. Ничего, теперь должны будут писать побольше.



Крам вполне аутентичный. И Диггори тоже.



Великолепная мадам Максим. Не сказать, что я ее так представляла, но такая мадам Максим вполне вписывается.



И, конечно, Рита Скитер. Она просто идеальна. Скандальная репортерша и вообще сволочь. Разумеется, сюжетную линию с ее анимагией выкинули, и бегает она только в качестве украшения сюжета.



Рон и Гарри на балу. Два отсоса. Как в тему.



Невилл Лонгботтом. Особенно танцующий сам с собой. Так трогательно.



Малфои. На Quiddich World Cup. О, да. Нарциссы не было. Отца и сына одели в маггловское - это они зря, хотя бы выдали Люциусу мантию из второго фильма, в ней он прекрасен. Том Фелтон растерял остатки миловидности и не походит ни на фанонного Драко, которого являл собой в первых двух фильмах, ни на канонического хорька. Парень он, конечно, в соку, но внешность не в ту степь. Впрочем, и показывают его мало - в основном он делает разные лица на заднем плане, реагируя на деяния Поттера, и еще превращается в хорька (оле-оле!) Люциус на кладбище - само великолепие. Вот он, образец аристократизма.



Возвращение Гарри с телом Седрика. Как-нас-вставило-боже. Я прониклась. Я серьезно прониклась хотя в книге эту сцену пролистывала как неинтересную. Вот тут и началась Second War, о которой закричат газеты только через год...





(-)



Дамблдор. Это отвратительно. Облезлый старикашка, который находится все время на грани истерики. Он даже к концу шестой книги так не психовал. А ведь это четвертая, та самая, в конце которой у Дамбодора "триумф во взгляде", на который велела обращать внимание Дж.К.Р.



Француженки. Их проход по залу - эт-то что, простите? Вот это "А-а-ах" и отмашка? Не говоря уже о Флёр - если представлять такую Флегму в 6 книге, понятны страдания Уизли. Но совершенно непонятно, где там вейла. А еще - этой девочке зря сказали делать умное лицо, ей явно привычнее "мама слишком туго косички завязывала" и "я блондинка". И она все время в истерике. Впрочем, это в фильме общее увлечение.



Quiddich World Cup. Все-таки чересчур его урезали. Не люблю квиддич, но надо же было хоть кусочек показать.



Первое испытание. А вот его урезать бы раза в два. Нафига, простите, все эти гонки по крышам Хогвартса? И почему, мне интересно, пока Гаррик там болтался, дракон к нему полз, а не подлетел и не сожрал? Фору давал?



Любимые всеми подзатыльники Снейпа. ИМХО, это ООС. Даже несмотря на изящество, с которым профессор поддергивает манжеты - эта сцена вызывает у меня отторжение. Чтобы профессор Снейп занимался рукоприкладством, да еще прикладывал свои руки к затылкам Поттера и Уизли? Если уж очень надо - всегда есть палочка, в третьем фильме он великолепно ею махал.



Маггловские тряпки.



Гермиона. Дети, вы были такими милыми, пока были малышами... Я читала интервью Эмму Уотсон, и они подтверждают мои наблюдения: она - деффачка. И то, чего не было заметно на лице левочки в первом фильме, прекрасно видно на лице девицы на выданье в четвертом. А вот интеллекта там не видно.





Следует отметить:



- Ку-Клукс-Клан на рейде, aka УпСы в лагере.

- модели дракончиков - хочухочухочу!

- лорд Волдеморт. Эффектен, хотя и непривычен.



Чего не было:

- линии с домовыми эльфами.

- Сириуса Блэка (кроме головы в камине, которая выглядела чересчур демонически)

- сцены рукопожатия Блэка и Снейпа в конце! Ааааа!

- допроса под Веритасерумом и объяснения всего происходившего. Но мы и так все поняли.



Вывод: сюжет обкорнали, оставив один экшн и набив до отказа спецэффектами. На большой экран смотреть пойду, чтобы эти спецэффекты рассмотреть, но вообще не разочарована только потому, что ничего хорошего и не ожидала.

@темы: Гарри Поттер, заметки на полях

---

ГП-4

Посмотрено.

Отчет потом.



Утром после просмотра проснулась и поняла, чего мне не хватало: сцены с рукопожатием Блэка и Снейпа. обидели мышку...

@темы: Гарри Поттер, заметки на полях

---

Тиамат, "Эклипсис"

Прочитала сабж.

По этому делу снять бы гей-порнушный сериал. В интерьерах и антуражах. С сюжетными связками для объяснения смены интерьеров и антуражей, а также появления дополнительных партнеров в сложившемся трио.

В качестве такового я роман и рассматривала, в сущности, поэтому ругаться на стиль, сюжет и прочее не имеет смысла.

И вообще, эльфийской порнушки должно быть много (с)

@темы: чужое, заметки на полях

---

Аннотация к "Хозяину морей"

1805-й год. Хроника плавания военного британского фрегата "Внезапный". После столкновения с превосходящим его по силе французским капером "Ахерон", подбитый "Великолепный" вынужден в спешке скрываться, зализывая раны-пробоины. Пока экипаж фрегата борется с неуверенностью и страхом, его капитан Джек Обри по прозвищу Счастливчик противостоит пацифистскому натиску корабельного врача-натуралиста Стивена Мэтьюрина...

@темы: заметки на полях, navy

---

не удержусь от цитаты

Две проблемы раскололи общество.

Два вопроса терзают лучшие умы современности.



1. Вы верите профессору Снейпу?

2. Вы верите Шендеровичу?



Самое любопытное заключается в том, что те, кого волнует ответ на первый вопрос, скорее всего и не подозревают о всей важности да и о самом существовании второго. И, соответственно, наоборот.



(c) definite

@темы: Гарри Поттер, ссылки

---

игрокам кроссовера и не только

Я это нашла!



je suis, вот он, тот пост, с которого все началось.

@темы: рисунки, Ехо

---

не о "хрени на букву Х" (с)

Брэдли, ты интересовался, как перевести Horcrux'ы.

РОСМЭН отвечает - крестражи.



По-моему, поебени звучало лучше.





А для тех, кто еще не знает, откуда название поста - анекдот:

Идут Рон Уизли и Теодор Нотт и мирно беседуют.

Уизли:

- Нотт, какую вы знаете хрень на букву Х?

Нотт:

- Хрень на букву Х я знаю одну, это Хагрид. Все остальное - Важные Вещи.

@темы: Гарри Поттер, заметки на полях, лингвофашизм

---

Из архивов

Начало фика, который вряд ли будет дописан, и уж точно - не в ближайшее время.



Фэндом: "Остров сокровищ" Р.Л. Стивенсона

Plot-bunny: Salome

Жанр: fill-in



Доктор Ливси и я сидели, как обычно вечерами, у камина нашего дома в ***. Сквайра Трелони, частого нашего компаньона, проводившего у нас, пожалуй, больше времени, чем в своем поместье, не было: он некоторое время назад уехал по делам, и мы ожидали его нескоро. Без него наши вечера были тихи и молчаливы, так как именно сквайр вносил в них оживление шумными разговорами. Но я не мог сказать, что меня это огорчало: мне нравилось сидеть вдвоем с доктором у камина, когда за окном беснуется гроза, и смотреть, как он набивает трубку тонкими желтоватыми пальцами.

- Что, Джим, начал ты уже писать нашу историю? - спросил у меня доктор Ливси, раскуривая трубку. Я смущенно кивнул.

Прошло недели две с тех пор, как я, после долгих уговоров, обещался сквайру, доктору и прочим джентльменам записать историю нашего плавания на Остров Сокровищ. Будучи намерен сдержать слово, я на следующий же день принялся за работу. Но продвигалась она с трудом, так как, во-первых, я был вовсе не уверен, что мои скромные литературные способности соответствуют возложенной на меня задаче, а во-вторых, меня смущало настойчивое требование сквайра изложить все, «не скрывая никаких подробностей», потому что некоторые подробности личного характера должны оставаться скрытыми. Разумеется, я ни минуты не думал упоминать их; но неведомо почему именно они и приходили мне первыми в голову всякий раз, как я садился за стол и окунал перо в чернильницу, отвлекая меня от сути моего рассказа, и случалось даже так, что я машинально начинал записывать то, что вряд ли стоило предавать бумаге.

Это замедляло мою работу; и потому, когда доктор задал свой вопрос, я застыдился и того, что мало сделал, и того, что помешало мне сделать больше. Доктор, заметив мое смущение, заинтересовался его причинами, и я поделился с ним своими трудностями, поскольку привык обращаться к нему за советом и наверняка сам пришел бы к нему позже, а также потому, что подробности, вызвавшие у меня затруднение, касались и его самым прямым образом. Доктор рассмеялся и велел мне показать мои записки.

Я принес ему черновики и вновь занял свое кресло, волнуясь и ожидая самого критического разбора моих нелепых литературных потуг. Критиковал доктор жестко, но всегда справедливо: за время учебы в университете я успел не раз в этом убедиться. Однако этим вечером он был настроен благодушно, и лишь усмехался, попыхивая трубочкой. Дойдя до одного места, он зачитал вслух:

- «В общую комнату проводил его я и помню, как этот изящный щегольски одетый доктор в белоснежном парике, черноглазый, учтивый, поразил меня своим несходством с деревенскими увальнями, посещавшими наш трактир». Мой милый Джим, умеешь же ты польстить! Неужто уже при той нашей встрече ты так внимательно ко мне приглядывался?

- Да, доктор, - ответил я, стараясь не выдать своего смущения. - Как я и написал, вы были редкой птицей для такого заведения, как наше; к тому же вы были так добры к моему отцу, пообещав навещать его даже после того, как он сказал, что вынужден отказаться от ваших услуг, потому что ему нечем платить…

- Мне было это вовсе не в тягость, - быстро сказал доктор и углубился в чтение. Я вспомнил, на каком расстоянии находился «Адмирал Бенбоу» от дома, в котором тогда жил доктор, и от всех его обычных маршрутов, и засомневался в его словах. Могло ли быть так, что не только я в тот вечер внимательно приглядывался к доктору, но и он отвечал мне тем же? Дальнейшие события показали, что причины тому были у нас обоих; а вспоминая сейчас этот вечер, я, кажется, припоминаю, что ловил на себе взгляды доктора чаще и более долгие, чем следовало бы. Впрочем, последнее я мог и придумать только что, размышляя над репликой доктора.

- Ишь, каким героем ты меня выписал, милый Джим! - сказал доктор, дочитав главу - скорее довольно, чем насмешливо. - Однако не кажется ли тебе, что вот эти две последние фразы - это уже лишнее? - и он указал на последний абзац, где говорилось:

Вскоре доктору Ливси подали лошадь, и он ускакал. Но капитан весь вечер был тих и смирен и оставался таким еще много вечеров подряд. Все эти дни я благодарил судьбу за то, что она послала нам доктора Ливси и подарила тем самым хотя бы некоторое время покоя мне и матушке; а в последующие - молил ее же еще раз привести доктора к нам вечером, чтобы он поставил капитана на место. Впрочем, я все равно был рад визитам доктора, довольно частым: он был добр к моим отцу и матери, а со мной был всегда особенно ласков и нередко одаривал сладким или мелкой монеткой.

- Подай-ка мне перо и чернила, - сказал доктор, пересаживаясь за стол, - я поправлю это и кое-что еще, если ты не против.

Я нисколько не был против и, подав то, что он просил, принялся наблюдать за тем, как доктор правит мои записи, вычеркивая лишнее тонкими линиями и вписывая недостающее мелким аккуратным почерком. Покончив с первой главой, он прочитал вторую, про которую сказал, что я опять делаю из него героя, и вновь вымарал последние абзацы, в которых значилось:

Он помолчал, а потом ласково погладил меня по голове и задумчиво сказал:

- Ты славный мальчик, Джим, и очень смышленый. Негоже тебе прозябать в этом трактире. Будь ты немного постарше… Впрочем, сейчас я себе не могу этого позволить.

С этими словами он отправился к моему отцу, оставив меня размышлять над тем, что они могли означать.

- Теперь-то ты это понимаешь, Джим? - он подмигнул мне, переворачивая лист. Я улыбнулся, но тут же встревожился: дальше шли слова больного капитана, где он много нехорошего говорил о докторе, и я боялся, что доктор рассердится на меня за то, что я решил их записать. Однако доктора они только немало позабавили, и он начал даже читать вслух и отвечать на ругательства старого пирата, будто тот сидел перед ним и сам все это говорил:

- «Все доктора - бездельники. А этот ваш здешний доктор - ну что он понимает в моряках?» Ничего, Бонс, ничегошеньки не понимаю! «И моя кровь падет на тебя и на этого треклятого доктора… Чтоб ему сквозь землю провалиться, чертову чистоплюю! Видывал я таких, и не раз; и всегда знал, что от них следует держаться подальше». Вот как, Билли? И почему же? «Такие выглядят добренькими, а потом втянут тебя в какую-нибудь историю, а сами остаются в стороне. А еще - слушай меня, Джим, слушай старика! - будь с ним рядом начеку. Такие типчики, поверь моему слову, все до одного мужеложцы, им только дай волю… А ты красивый мальчик, Джим». А капитан был не дурак, и видел больше, чем можно было подумать! Но лучше бы вычеркнуть это, Джим. Боюсь, некоторые из наших друзей могут счесть, что ты намеревался меня оскорбить. Да и незачем давать им лишнюю пищу для размышлений… А что, ты ничего не ответил на это капитану?

- Нет, доктор, - ответил я. - Однако я задумался над его словами - потом.

Доктор снова рассмеялся.

- Я был прав: ты был очень смышленым мальчуганом, Джим, - сказал он, отсмеявшись. - Чем доставил мне, помнится, немало хлопот, но и удачи принес немало. - Он перевернул последний лист. - Что, это все?

- Все, доктор, - сказал я.

- Немного же ты успел, Джим, - шутливо пожурил он меня. - Но ты молодец. В дальнейшем, если у тебя возникнут трудности, обращайся ко мне. И я хотел бы увидеть продолжение как можно скорее. Однако, - добавил он, взглянув на часы, - время уже позднее. Не пора ли нам в постель?

Я, разумеется, согласился, что пора, и мы отправились спать.

@темы: Остров Сокровищ, черновики, фики

---

Из архивов

Начало фика, который вряд ли будет дописан, и уж точно - не в ближайшее время.



Фэндом: "Остров сокровищ" Р.Л. Стивенсона

Plot-bunny: Salome

Жанр: fill-in



Доктор Ливси и я сидели, как обычно вечерами, у камина нашего дома в ***. Сквайра Трелони, частого нашего компаньона, проводившего у нас, пожалуй, больше времени, чем в своем поместье, не было: он некоторое время назад уехал по делам, и мы ожидали его нескоро. Без него наши вечера были тихи и молчаливы, так как именно сквайр вносил в них оживление шумными разговорами. Но я не мог сказать, что меня это огорчало: мне нравилось сидеть вдвоем с доктором у камина, когда за окном беснуется гроза, и смотреть, как он набивает трубку тонкими желтоватыми пальцами.

- Что, Джим, начал ты уже писать нашу историю? - спросил у меня доктор Ливси, раскуривая трубку. Я смущенно кивнул.

Прошло недели две с тех пор, как я, после долгих уговоров, обещался сквайру, доктору и прочим джентльменам записать историю нашего плавания на Остров Сокровищ. Будучи намерен сдержать слово, я на следующий же день принялся за работу. Но продвигалась она с трудом, так как, во-первых, я был вовсе не уверен, что мои скромные литературные способности соответствуют возложенной на меня задаче, а во-вторых, меня смущало настойчивое требование сквайра изложить все, «не скрывая никаких подробностей», потому что некоторые подробности личного характера должны оставаться скрытыми. Разумеется, я ни минуты не думал упоминать их; но неведомо почему именно они и приходили мне первыми в голову всякий раз, как я садился за стол и окунал перо в чернильницу, отвлекая меня от сути моего рассказа, и случалось даже так, что я машинально начинал записывать то, что вряд ли стоило предавать бумаге.

Это замедляло мою работу; и потому, когда доктор задал свой вопрос, я застыдился и того, что мало сделал, и того, что помешало мне сделать больше. Доктор, заметив мое смущение, заинтересовался его причинами, и я поделился с ним своими трудностями, поскольку привык обращаться к нему за советом и наверняка сам пришел бы к нему позже, а также потому, что подробности, вызвавшие у меня затруднение, касались и его самым прямым образом. Доктор рассмеялся и велел мне показать мои записки.

Я принес ему черновики и вновь занял свое кресло, волнуясь и ожидая самого критического разбора моих нелепых литературных потуг. Критиковал доктор жестко, но всегда справедливо: за время учебы в университете я успел не раз в этом убедиться. Однако этим вечером он был настроен благодушно, и лишь усмехался, попыхивая трубочкой. Дойдя до одного места, он зачитал вслух:

- «В общую комнату проводил его я и помню, как этот изящный щегольски одетый доктор в белоснежном парике, черноглазый, учтивый, поразил меня своим несходством с деревенскими увальнями, посещавшими наш трактир». Мой милый Джим, умеешь же ты польстить! Неужто уже при той нашей встрече ты так внимательно ко мне приглядывался?

- Да, доктор, - ответил я, стараясь не выдать своего смущения. - Как я и написал, вы были редкой птицей для такого заведения, как наше; к тому же вы были так добры к моему отцу, пообещав навещать его даже после того, как он сказал, что вынужден отказаться от ваших услуг, потому что ему нечем платить…

- Мне было это вовсе не в тягость, - быстро сказал доктор и углубился в чтение. Я вспомнил, на каком расстоянии находился «Адмирал Бенбоу» от дома, в котором тогда жил доктор, и от всех его обычных маршрутов, и засомневался в его словах. Могло ли быть так, что не только я в тот вечер внимательно приглядывался к доктору, но и он отвечал мне тем же? Дальнейшие события показали, что причины тому были у нас обоих; а вспоминая сейчас этот вечер, я, кажется, припоминаю, что ловил на себе взгляды доктора чаще и более долгие, чем следовало бы. Впрочем, последнее я мог и придумать только что, размышляя над репликой доктора.

- Ишь, каким героем ты меня выписал, милый Джим! - сказал доктор, дочитав главу - скорее довольно, чем насмешливо. - Однако не кажется ли тебе, что вот эти две последние фразы - это уже лишнее? - и он указал на последний абзац, где говорилось:

Вскоре доктору Ливси подали лошадь, и он ускакал. Но капитан весь вечер был тих и смирен и оставался таким еще много вечеров подряд. Все эти дни я благодарил судьбу за то, что она послала нам доктора Ливси и подарила тем самым хотя бы некоторое время покоя мне и матушке; а в последующие - молил ее же еще раз привести доктора к нам вечером, чтобы он поставил капитана на место. Впрочем, я все равно был рад визитам доктора, довольно частым: он был добр к моим отцу и матери, а со мной был всегда особенно ласков и нередко одаривал сладким или мелкой монеткой.

- Подай-ка мне перо и чернила, - сказал доктор, пересаживаясь за стол, - я поправлю это и кое-что еще, если ты не против.

Я нисколько не был против и, подав то, что он просил, принялся наблюдать за тем, как доктор правит мои записи, вычеркивая лишнее тонкими линиями и вписывая недостающее мелким аккуратным почерком. Покончив с первой главой, он прочитал вторую, про которую сказал, что я опять делаю из него героя, и вновь вымарал последние абзацы, в которых значилось:

Он помолчал, а потом ласково погладил меня по голове и задумчиво сказал:

- Ты славный мальчик, Джим, и очень смышленый. Негоже тебе прозябать в этом трактире. Будь ты немного постарше… Впрочем, сейчас я себе не могу этого позволить.

С этими словами он отправился к моему отцу, оставив меня размышлять над тем, что они могли означать.

- Теперь-то ты это понимаешь, Джим? - он подмигнул мне, переворачивая лист. Я улыбнулся, но тут же встревожился: дальше шли слова больного капитана, где он много нехорошего говорил о докторе, и я боялся, что доктор рассердится на меня за то, что я решил их записать. Однако доктора они только немало позабавили, и он начал даже читать вслух и отвечать на ругательства старого пирата, будто тот сидел перед ним и сам все это говорил:

- «Все доктора - бездельники. А этот ваш здешний доктор - ну что он понимает в моряках?» Ничего, Бонс, ничегошеньки не понимаю! «И моя кровь падет на тебя и на этого треклятого доктора… Чтоб ему сквозь землю провалиться, чертову чистоплюю! Видывал я таких, и не раз; и всегда знал, что от них следует держаться подальше». Вот как, Билли? И почему же? «Такие выглядят добренькими, а потом втянут тебя в какую-нибудь историю, а сами остаются в стороне. А еще - слушай меня, Джим, слушай старика! - будь с ним рядом начеку. Такие типчики, поверь моему слову, все до одного мужеложцы, им только дай волю… А ты красивый мальчик, Джим». А капитан был не дурак, и видел больше, чем можно было подумать! Но лучше бы вычеркнуть это, Джим. Боюсь, некоторые из наших друзей могут счесть, что ты намеревался меня оскорбить. Да и незачем давать им лишнюю пищу для размышлений… А что, ты ничего не ответил на это капитану?

- Нет, доктор, - ответил я. - Однако я задумался над его словами - потом.

Доктор снова рассмеялся.

- Я был прав: ты был очень смышленым мальчуганом, Джим, - сказал он, отсмеявшись. - Чем доставил мне, помнится, немало хлопот, но и удачи принес немало. - Он перевернул последний лист. - Что, это все?

- Все, доктор, - сказал я.

- Немного же ты успел, Джим, - шутливо пожурил он меня. - Но ты молодец. В дальнейшем, если у тебя возникнут трудности, обращайся ко мне. И я хотел бы увидеть продолжение как можно скорее. Однако, - добавил он, взглянув на часы, - время уже позднее. Не пора ли нам в постель?

Я, разумеется, согласился, что пора, и мы отправились спать.

@темы: Остров Сокровищ, черновики, фики

---

Current music: angela - Seperation

@темы: на правах рекламы, RSYA

---

СС и СекС (околофанфиковое)

Он профессиональный дефлоратор, коварный соблазнитель и трепетный любовник. Его насиловал Волдеморт (по некоторым данным - с раннего детства), Мародеры и авроры; соблазняли и использовали Люциус Малфой, Нарцисса Малфой, Беллатрикс Лестранж, Альбус Дамблдор. Он спал с Гарри Поттером, Драко Малфоем, Ремусом Люпином, Сириусом Блэком, Джеймсом Поттером и всеми членами (простите за двусмысленность) семейства Уизли.

При этом он девственник и импотент.

@темы: Гарри Поттер, заметки на полях

---

Мне сказали:

Изнасиловать персонажа тоже можно эстетично... С чувством, с толком, с расстановкой. Нет, не так. С Чувством. Или просто - Чувством. Последнее Вам удаётся несказанно. За что и любим!

@темы: заметки на полях, авторское, фики

---

Helloween is coming, ha-ha-ha!

Автор: Saint-Olga ([email protected])

Un-betaread

Rating: R

Pairing: Блэк/Люпин/Тонкс

Жанр: Angst

Disclaimer: Все узнаваемое принадлежит JKR.

Если вы хотите разместить этот рассказ на своем сайте, свяжитесь, пожалуйста, предварительно со мной.



Посвящается Die Marchen



Почти настоящее

У нее черные волосы - гладкая обсидиановая волна ниже пояса, украшенная тонкой ниткой жемчуга. Настоящие волосы. Настоящий жемчуг. Мантия черного шелка, сплошь покрытая вышивкой - черным по черному, как элегантно; отделана горностаем, тоже настоящим. И между пышным облачком меха и черной волной волос - лицо, в котором нет ни капли миловидности, только красота. Древнейшая и благороднейшая красота древнейшего и благороднейшего дома Блэков. Почти как настоящая.

- Смотри, что я нашла! - восторженно восклицает Тонкс, кружа с ней по малой гостиной в неуклюжем гибриде вальса и танго. - Какая красавица!

Она качается в руках Тонкс, и агатовые глаза закрываются и открываются. Большая, в рост десятилетней девочки, и на вид - как десятилетняя девочка.

Кукла.



* * *



В доме на Гриммольд-Плейс, 12, вечный мрак - как вечный траур. Род пресекся, некому больше нести фамилию Блэков в века; и, осиротелые, головы домовых эльфов на стенах беззвучно скорбят об этом. «Их было так много в этом последнем поколении, - говорят они друг другу, и считают, и все время сбиваются, потому что у них нет пальцев, чтобы загнуть: - Мастер Сириус, да, и мастер Регулус; и мисси Беллатрикс, и мисси Андромеда, и мисси Нарцисса… да…» Из пяти молодых побегов лишь два принесли плоды; и те - из привитых на других стволах. И головы домовых эльфов печально качаются на своих гвоздях - а может, это игра теней; и катятся редкие слезы из их иссохших глазниц - а может, это игра света…

Нимфадора Тонкс, привитая на другом древе ветвь рода Блэк, плод смешения достойной крови и недостойной, бродит по темным залам, зажигая повсюду свечи; но едва она покидает комнату, сквозняк задувает их, хотя все окна закрыты и все щели заткнуты. Дом стряхивает с себя световой наряд, вновь и вновь погружаясь в траур.

А потом она находит куклу.



* * *



- Как тебя зовут? - спрашивает Тонкс, дотрагиваясь пальцем до фарфоровой ручки. Кукла молчит. Взгляд ее устремлен поверх головы Тонкс на Люпина. А его взгляд - на куклу; так проще не видеть каскад черных волос, укрывающий спину метаморфа - живой, движущийся, глотающий сияние свечей. На ладони они лягут живой, сухой, прохладной тяжестью - нет, не лягут; ложились…

Люпин не хочет, чтобы Тонкс оборачивалась, даже если в ее чертах сейчас - древнейшая и благороднейшая красота. Он смотрит на куклу; кукла смотрит на него и, кажется, его понимает.



* * *



В доме на Гриммольд-Плейс, 12, на стенах прямоугольные следы от портретов; а портреты пылятся на чердаке. Люпин перебирает их, с трудом удерживая тяжелые рамы, и всматривается в недовольные лица, ищет сходство. Вот линия скулы; вот улыбка; вот складочка между нахмурившихся бровей. Много незнакомых ему Блэков складываются в одного знакомого.

Колдографии в старом альбоме двигаются медленно, осторожно обходя пятна сырости, разъедающие снимки. Люпин долго смотрит на изображение миссис Блэк с двумя детьми, одетых по старинной моде в платьица. Сколько было бы насмешек, попадись им этот снимок в школьные годы…

Тонкс влетает на чердак маленьким смерчем, тыкает пальцем в снимок и смеется: «Неужели это…» Люпин улыбается через силу, и она осекается. «Прости». Погасшее в ее взгляде веселье - новая капелька в чашу его вины. Для кого-то всего год; для кого-то целый год.

Он спускается в гостиную, отряхиваясь от пыли, и встречается взглядом с куклой. «Всего год», - говорят ее глаза. «И еще тринадцать лет».



* * *



Запах аконита ненавистен, как запах больницы для умирающего; но Снейп подает ему кубок, как святое причастие, и Люпин пьет зелье и готовится испить еще и свою долю насмешек. Вместо приветствия он уже услышал: «Неужели я навсегда обречен на твое присутствие в моей жизни?» Но что поделаешь - некому больше варить аконит для оборотня, и никого больше не захотел Альбус посвящать в свой план. Ордену нужна информация. Люпину нужно зелье. Источником и того и другого является Снейп - так почему бы не совместить полезное с полезным?

- Как твой роман? - интересуется Снейп, отбирая кубок. - Наслаждаешься медовым месяцем?

Люпин молчит, пытаясь подавить рвотный позыв от вкуса зелья.

- А как же прежняя страсть? С глаз долой - из сердца вон? Или «пока смерть не разлучит нас…»

Это удар под дых; и Люпин шагает в камин. Выходя в доме на Гриммольд-Плейс, он задевает каминную полку головой, и с нее падает кукла; он едва успевает ее поймать. В черных глазах упрек.

- Я не мог иначе, - шепчет Люпин. - Она призналась… при всех… Как я мог ей отказать?

Кукла не отвечает.

А когда всходит полная луна, Люпин выворачивается из-под зарывшихся в шерсть рук Тонкс и убеждает себя в том, что человеку даже в волчьем обличье не пристало выть.



* * *



В синем сумраке лица Тонкс не видно; а короткая стрижка вдруг оборачивается потоком длинных густых волос, они скользят по груди, и Тонкс тихо смеется, спрашивает: «Нравится?» - а Ремус задыхается, и реальность теряет очертания, и ее голос кажется на мгновение ниже и глубже, и он отвечает: «Нравится»; но идущая на убыль луна выкатывается из-за облака, и черты в обрамлении черных прядей вовсе не древнейшие и благороднейшие, им не идет такая прическа, не нравится, не нравится, не нравится…

Тонкс говорит, что это усталость после полнолуния; не слушая, он склоняется между раздвинутых колен, извиняясь за свою несостоятельность. И когда она последним всхлипом сообщает, что извинения приняты, и, бормоча ласковое, стирает влагу с его щек, он вдруг видит на тумбочке у кровати куклу, которая - совершенно точно - должна быть в гостиной.

Это, верно, игра теней; но ему кажется, что кукла укоризненно качает головой.



* * *



Люпин хочет спать, но сон не идет. Разлепив веки, он видит перед собой куклу; ее фарфоровые щеки в темноте блестят, как будто она плачет. Он снова пытается заснуть, но она будто мешает ему своим присутствием; и он выбирается из теплых пут одеяла и рук Тонкс и несет куклу вниз, на положенное ей место.

В гостиной гуляет сквозняк, и сквозь окно льется серый свет, от которого комната кажется погруженной в воду. Люпин ставит куклу на каминную полку и ежится. Тюль на окне внезапно кажется ему похожим на Завесу; усиливая сходство, он так же едва колеблется, и кажется, будто из-за него звучат голоса. «Это шуршит ночной сад» - говорит себе Люпин и делает шаг к окну; сквозняк усиливается, и порыв воздуха приносит звук его имени. «Мне показалось» - думает он, делая еще шаг, и пытается списать зябкую дрожь, гуляющую по спине, на холод.

На тюлевую завесу падает тень - с той стороны окна.

«Это облако набежало на луну…» - убеждая себя, он отдергивает штору.

Темная фигура за окном толкает раму, и она распахивается, хотя Тонкс точно запирала все щеколды.

Ремус смотрит, как иссиня-белая рука стягивает капюшон, и не верит, не верит, не верит… но капюшон падает, и вот они - линия скулы, и улыбка, и хмурая складочка между бровями; все вместе, будто собранные с разных портретов в одно целое; и иссиня-белая рука протягивается к нему, зарывается в волосы, он чувствует ее - настоящую, совсем настоящую…

Он не закрывает глаз перед поцелуем и только потому успевает заметить, что рот Сириуса - рот дементора. Но вырваться он не пытается; к чему пытаться удержать душу, которая давно уже принадлежит тому, кто берет ее только сейчас.



* * *



Утром Тонкс всхлипывает в объятиях Молли Уизли, а Артур, чувствуя себя лишним теперь, когда тело уже убрано, бродит по комнате; снимает с полки куклу и долго вертит в руках. Бросает украдкой взгляд на свою жену, ее пухлые руки, пухлые щеки… А у куклы руки тонки, и на лице - презрительное выражение, и красота древнейшего и благороднейшего дома Блэк. Он любуется богатым нарядом и на мгновение представляет вместо черных волос - светлые.

«Какая красавица, - думает он. - Почти как настоящая».

@темы: Гарри Поттер, фики

---

моя рыдалЪ

ПОЛТАВА

альтернативная история



Антислэшер душит Слэшера. Слэшер сопит и отбивается.

@темы: рекомендации, стихи, юмор