Абрикосовый бренди распутает узел гортани (c) chtez
Шут и Убийца
Фандом: Робин Хобб, "Сага о Шуте и Убийце"
Первые читатели: origami и Кларисса
Бета-читатели: Helga и origami
Объем: novel-length
Pairing: очевиден
Рейтинг: неторопливо нарастающий до R (а тем, кто любит погорячее, обещаю бонусом высокорейтинговые драбблы)
Summary: Прошло семь лет, и Фитц доволен своей жизнью. Но случай снова сводит его с Шутом. К чему приведет новая встреча Пророка и Изменяющего - и двух людей, чья близость преодолела даже смерть?
Эпиграфы: романы Робин Хобб в официальном переводе издательства ЭКСМО
Размещение: обсуждаемо, но только после того, как текст будет окончательно выложен здесь.
Ранее: Пролог 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 Эпилог
На щеках у девушки проступил румянец. Казалось, она сделала вдох. Я был ошеломлен. В следующее мгновение ее глаза открылись, и они оказались такими же зелеными, как чешуя дракона. Она даже не взглянула на меня, а повернулась, чтобы посмотреть на Шута, который все еще стоял у нее за спиной. Она протянула руку и коснулась его лица. Их взгляды встретились. Шут наклонился ближе к ней. Затем ее рука легла на его затылок, и она притянула Шута к себе. Их губы слились в поцелуе.
Поцелуй получился долгим. Я увидел страсть, которую она разделила с Шутом. И все же это не было похоже на благодарность, поцелуй все длился, и мне показалось, что Шут давно бы его прервал, если бы мог. Он застыл, я видел, как напряглись мышцы его шеи. Он так и не обнял девушку, его локти были широко разведены в стороны, сжатые в кулаки руки лежали на груди. А она продолжала его целовать, и я испугался, что Шут сольется с ней или превратится в ее объятиях в камень.
читать дальшеЕдва мы въехали в ворота замка, как нас окружили слуги. Я не хотел разлучаться с Кофетри, но она только сказала: «Увидимся, Том!», и исчезла вместе с Илимом. Никто из окружающих не выглядел враждебно, и хотя все мои чувства были обострены до предела, я не чувствовал серьезной опасности, только естественную для ситуации легкую настороженность. Добродушного вида малый предложил мне следовать за ним и провел по коридорам в комнату, которую, как я понял, мне отвели.
Я давно не чувствовал себя настолько усталым, чтобы заснуть, едва опустившись на кровать. Похоже, последние годы меня избаловали: раньше я бы не позволил себе такого, зная, что нахожусь в незнакомом месте, среди чужих людей. Но, по крайней мере, я проснулся сразу же, как только тело восстановило необходимый минимум сил. Я все еще чувствовал себя усталым, но считал, что теперь важнее осмотреться, чем отдыхать.
Из узкого, расположенного высоко над полом окна комнаты, в которой я находился, открывался вид во двор замка. Сама комната оказалась небольшой и очень скромно обставленной: кровать, стул и туалетный столик. Единственными предметами роскоши были толстые ковры на полу и стене над кроватью и покрывало из роскошного густого лисьего меха. Хотя здесь это не было роскошью, скорее необходимостью: я чувствовал сырой холод, которым тянуло от стен. Мои вещи лежали на полу у входа; но прежде, чем коснуться их, я проверил дверь. Она легко открылась. Успокоенный, я разобрал мешки и убедился, что ничего не тронуто. Умывшись и переодевшись, я отправился на поиски Шута и кухни – мой желудок весьма настойчиво давал о себе знать.
После нескольких минут блуждания по коридорам, которые казались мне одинаковыми, я встретил мальчишку-слугу. Уроки языка Белой Земли пришлись кстати, хотя пришлось сопровождать свои слова жестами и знаками, пока он не понял, что мне нужно, а я – что он отвечает. Но я все же выяснил, где поселили Шута («темную женщину»), и где находится кухня. Кухня в этот момент интересовала меня гораздо больше.
Там слова, знаки и жесты не потребовались: кухарке и без того было понятно, чего я хочу. Передо мной мгновенно появились ломоть хлеба, кусок мяса и кружка с пряно пахнущим горячим напитком. Я сразу откусил столько, что едва мог прожевать, и жадно хлебнул напиток. Вкус еды показался мне знакомым, и знакомым неприятно, и когда я понял, что это, кусок застрял у меня в горле – но было уже поздно. Мир умер вокруг меня, и в наступившей оглушительной тишине, не имевшей ничего общего с глухотой, я острее ощутил вкус эльфовой коры на языке.
Я медленно поднялся из-за стола. Хлеб и мясо я прихватил с собой: не стоило выдавать причину моего поспешного бегства, пока сам не разберусь в том, кто подсунул мне эту отраву. Я еще помнил объяснения мальчишки и быстрым шагом пошел по замку, моля всех богов, чтобы они не дали мне заблудиться – снова найти дорогу мне бы уже не удалось.
В коридорах у покоев Шута на стенах были бронзовые светильники и гобелены, но мне некогда было в них всматриваться. Я толкнул нужную дверь, чувствуя знакомое головокружение, и почти ввалился в комнату.
– Шут, я… – проговорил я и остановился.
– Ты действительно похож на шута, – невозмутимо заметила Кофетри, отставив чашку с таким же напитком, который наливали мне в кухне. Сидевший напротив нее за столом Илим изумленно перевел взгляд с меня на нее и обратно и нахмурился. Я застыл у двери, глядя на них обоих. Почему Илим был здесь? Почему это выглядело как завтрак любовников? Почему Шут все еще носил это дурацкое платье? Почему… Усилием воли я заставил себя вернуться к тому, что было по-настоящему важно.
– Да, – сказал я медленно, стараясь контролировать свою речь и свои мысли. – Особенно когда начинаю говорить все, что приходит мне в голову – а мысли у меня так и скачут с одного на другое, – я надеялся, что Шут поймет, о чем я говорю. И он понял – его глаза на секунду расширились.
– Да ты настоящий скоморох, – сказал он голосом Кофетри с улыбкой. – Нарад Илим, вы не оставите меня на время в обществе этого шутника? Мой арэладн не хочет беспокоить нас и поэтому не говорит, что желает побеседовать со мной наедине, хотя таковы его намерения. У него своеобразные представления о тактичности.
Илим ошарашенно посмотрел на нее и поднялся, оставив недоеденный завтрак на тарелке. Едва за ним захлопнулась дверь, я рухнул на его стул и застонал.
– Эльфова кора! – сообщил я Шуту, бросая хлеб и мясо, которые все еще сжимал в руке, на стол. – Откуда они знали про мой Скилл? Кто пытался меня отравить?
Шут вздохнул и покачал головой.
– Боюсь, это не намеренная попытка отравления, – сказал он. – Эльфова кора здесь используется в качестве специй. Ее добавляют во всю еду.
– Что? – я ошеломленно уставился на него. – И ты не сказал мне?
– Я узнал об этом, только когда попробовал здешнюю пищу – несколько минут назад. Я надеялся, что ты еще не проснулся… Ох, Фитц, – он переплел пальцы. – Прости.
Я разозлился на него, хотя это было бессмысленно – он действительно вряд ли успел бы меня предупредить. Но слова рвались у меня с языка:
– Ты мог бы сказать мне – сразу! – а не сидеть тут с этим типом. Что он вообще тут делал? Почему ты все время разговариваешь с ним, секретничаешь с ним и ничего не говоришь мне? Всю дорогу ни словечка… ты так и не составил картину? Когда ты собираешься мне все объяснить? – пока я говорил, мой голос становился громче, а лицо Шута вытягивалось, но он не пытался меня остановить. И я продолжал: – Ты снова играешь в загадки со мной? Что теперь ты от меня ждешь? Ты не звал меня сюда, я сам поехал – что, я нарушил твою игру? Изменил не то и не там?
– Перестань, – сказал Шут тихо и отвернулся.
Это отрезвило меня ненадолго:
– Прости. Это эльфова кора. Тебе лучше запереть меня в комнате и не слушать. Это будет очень… неприятно. В прошлый раз я перечислял все свои грехи. Чейду. И Дьютифулу. И даже рассказал ему про Молли. Все в подробностях. Начиная с первого раза. Когда я залез к ней в окно…
– Избавь меня от этого, прошу тебя, – сказал Шут жалобно.
– Я постараюсь. Но это кора. Она так действует, я говорю и не могу остановиться…
– Давай для начала ты ляжешь в постель, а потом продолжишь? – предложил Шут.
Я послушно поднялся, но это не помешало мне разговаривать.
– Знаешь, если ты засунешь мне в рот кляп, я пойму. Мне кажется, в прошлый раз Чейд под конец обдумывал такую возможность. Если бы не Дьютифул, он бы, наверное, так и сделал. Ради моего же блага. Чейд всегда печется о моем благе, если это не мешает благу Шести Герцогств. Когда мы с ним в последний раз разговаривали, он тоже обо мне заботился, – это я сказал, уже лежа в кровати в соседней комнате (покои Кофетри были куда просторнее моих); Шут сидел на краю, сняв обруч и прижимая пальцы к вискам. – Он очень заботливо поинтересовался, не возникли ли у нас с Молли проблемы. И очень заботливо спросил, не сбежал ли я с тобой. И очень заботливо сказал, что понимает такой порыв, хотя это и неразумно…
– Чейд это сказал? – перебил меня Шут, изумленно повернувшись ко мне.
– Да. И еще, что по твоему поведению можно было предположить, что ты хочешь быть моим любовником – и не могу сказать, что он неправ, но я знаю, что это не так, что ты никогда не хотел. Твоя любовь не знает границ, я помню, я знаю, но все иначе… – бормоча, я коснулся его руки: – Он думает, что мы любовники, представляешь? Как будто я мог бы…
– Да, ты не мог бы, – сказал Шут ровным тоном и поднялся: – Я принесу тебе воды.
Пока его не было, мои мысли убрели далеко, и к его возвращению я уже перебирал вслух все то, за что я не любил Розмари. Но Розмари была ученицей Чейда, и Кетриккен заботилась и доверяла ей, и я чувствовал себя виноватым за то, что не разделял их чувств. Поэтому я перешел на то, в чем еще был виноват перед этими двоими, а потом перед Дьютифулом, и Неттл, и Молли… Шут сидел в ногах кровати, массируя виски и страдальчески глядя в сторону, и время от времени пытался отвлечь меня, подавая воду или спрашивая, как я себя чувствую, но чем дальше, тем труднее было сбить меня с мысли. Я думаю, он рад был бы уйти, но когда он выходил, я порывался идти следом: мне был необходим собеседник, и хотя отрава заставила мои ноги заплетаться, но я сумел бы выползти в коридор и двинуться дальше.
Спустя несколько часов, как мне показалось, зашел Илим: я слышал его голос, когда Шут разговаривал с ним в соседней комнате. Потом оттуда же донесся лай собаки, и я удивился, не почувствовав пса, хотя должен был, эльфова кора действовала на Скилл, но не на Уит. Я потянулся Уитом, но не ощутил ничего. Это испугало меня еще больше, чем потеря Скилла – она уже была мне знакома, но Уита я не лишался никогда. Я вскочил, упал, поднялся и упал снова; пока я добрался до двери комнаты, Шут успел выставить Илима и встретил меня на пороге.
– Уит! – прохрипел я и по притолоке сполз на колени. Он опустился передо мной, так что мы стояли лицом к лицу.
– Что, Фитц? – напряженно спросил он.
– Уит… его тоже нет. Как и Скилла. Отрава… – я покачал головой, Шут поджал губы, что-то обдумывая. – Ничего не чувствую. С Илимом была собака?
– Да, местной породы…
– Я не почувствовал. Пока не услышал лай. Я потянулся к ней, но ничего не почувствовал…
Я вспомнил, как пытался проверить действие Скилла с ним, когда меня отравили так впервые. Вспомнил, что Ночной Волк называл связь между нами похожей скорее на Уит, чем на Скилл. И потянулся к его правой руке.
– Нет, Фитц! – воскликнул Шут, убирая руку за спину. – Это не поможет, ты же знаешь. Мы уже пробовали. Теперь связи нет…
– Потому что ты ее разорвал, – кивнул я горько. – Решил – и разорвал, не спросив меня. Зачем, Шут? Я не понимаю…
Он покачал головой.
– Я объяснял тебе тогда и не буду повторять этого сейчас. Тем более – пока ты в таком состоянии.
Я наблюдал, как движутся его губы, прямо передо мной. Мне вспомнилось, как он передавал мне воспоминания – как Девушка-на-Драконе передавала их ему. Почему поцелуем? Не прикосновением? Может быть, поцелуй помогает Скиллу? Может быть, так я смогу почувствовать…
Я потянулся к нему, и он повернулся боком, пряча от меня правую руку; но мне была нужна не она. Я положил руку ему на затылок, притягивая к себе, и неуклюже прижался ртом к его рту, неуклюже, попав на край. Он рванулся, но мои пальцы запутались в его длинных волосах, я подался вперед и принялся целовать его сомкнутые губы, пытаясь раздвинуть их и в то же время толкаясь навстречу и Скиллом, и Уитом одновременно.
Наконец его рот смягчился и разжался; я почувствовал, что он тоже целует меня, очень нежно, и его ладони легли мне на затылок… Это продолжалось всего секунду, а потом его пальцы нажали мне на шею у основания черепа, я ощутил мгновенную острую боль – и наступила темнота, в которой не было ничего.
Не знаю, сколько времени я пробыл в небытии, прежде чем вернуться в лихорадочные грезы, сопровождающиеся острой жалостью и одновременно ненавистью к себе. В этом унизительном состоянии я пролежал до вечера следующего дня; Шут все время был рядом со мной, его темное лицо не выдавало никаких эмоций, пока я рассказывал ему обо всех своих грехах и печалях. Он подавал мне воду и решительно укладывал обратно в постель, когда я порывался встать; все это он делал молча.
Пару раз, как мне показалось, в комнате появлялся Илим. Я не могу быть уверенным в этом, потому что на сей раз отрава делала нечто странное с моим восприятием реальности – все плыло, время текло то быстро, то медленно, и мое тело то полнилось силой, то становилось слабым, как у новорожденного. Под конец слабость взяла верх, и я заснул.
Когда я снова открыл глаза, Шут сидел в ногах моей кровати в неловкой позе; присмотревшись, я понял, что он спит. Мне стало стыдно: он еще не совсем оправился после своей лихорадки, а тут был вынужден ухаживать за мной и выслушивать мой мрачный бред. Я постарался сесть на кровати как можно тише, но едва покрывала зашелестели, как он вздрогнул и посмотрел на меня ясным взглядом, без тени сна.
– Как ты… – хрипло начал он и облизнул пересохшие губы, прежде чем продолжить: – Как ты себя чувствуешь, Фитц?
Его губы влажно блестели в полумраке спальни. Я почему-то не мог перестать смотреть на них. Потом я вспомнил – ясно, как будто это только что произошло – свою попытку пробиться к нему магией, и меня обожгло стыдом.
– Фитц? – настойчиво переспросил он, выпрямляясь. Я прислушался к своим ощущениям: Скилл и Уит были мне по-прежнему недоступны, тело покрыто липким неприятным потом, в желудке пусто, а в голове мутно – но в целом я мог честно сказать, что чувствую себя неплохо, что и сделал.
Шут внимательно осмотрел меня, словно убеждаясь самостоятельно, а потом поднялся с кровати.
– В таком случае я прикажу слугам принести воду для умывания и еду. Не беспокойся, – предупредил он мои слова, – я скажу им, чтобы в еду не добавляли специи. Это местные приправы так на тебя подействовали. Здесь очень… своеобразная кухня.
– Понятно, – сумрачно кивнул я. Мое знакомство с Белой Землей складывалось не лучшим образом.
– Твоя одежда на спинке кровати, – ровным тоном сказал Шут, на мгновение замер у двери, а потом выскользнул из комнаты, так и не оглянувшись.
Я уставился на то место, где он стоял. Мне не понравился его тон: так он разговаривал со мной, когда сердился. Вполне вероятно, что он действительно был рассержен, и я догадывался, почему. Я сделал страшную глупость – Шут вряд ли понял, что я пытался дотянуться до него Скиллом или Уитом, и подумал… а что именно он подумал?
Я согнулся пополам на постели, упираясь локтями в колени и спрятав голову в ладони. Как Шут расценил мой поступок? Почему он разговаривает со мной так холодно? Если он понял, что это был неразумный порыв, что я не отвечал за свои действия, то у него нет для этого причин, разве что я еще наговорил что-нибудь в бреду… но сколько я ни напрягался, я не мог вспомнить, что именно нес. А если он подумал, что я сделал это искренне? Вряд ли, тогда он не был бы таким отстраненным. Разве что теперь его это не интересует? Это вполне вероятно, ведь я недвусмысленно отверг его, и он мог избавиться от тех чувств, которые испытывал ко мне, мог найти для них новый объект.
Эти размышления вызывали у меня неприятное чувство стыда и досады, и я постарался прогнать их, но это было непросто сделать. Мне удалось избавиться от них, и то не до конца, только когда слуга принес воду и таз для умывания. Я с наслаждением смыл липкий слой пота, покрывавший мое тело, и взял оставленную мне одежду. Из того, что я привез собой, в стопке была только рубашка; все остальное было сшито явно в Шести Герцогствах, но гораздо богаче и элегантнее моего походного гардероба, и яркие цвета выбирал точно не я. Однако когда я нерешительно оделся, все село на меня как влитое. В углу спальни тускло блестело зеркало: подойдя к нему, я удивился своему отражению. Так хорошо я одевался только по праздникам, когда Пейшенс и Молли заставляли меня принарядиться. В обычные дни, даже находясь в Баккипе, я предпочитал простые камзолы, хотя и лучшего качества и из лучших тканей, чем те, которые носил в молодости. Этот камзол невольно напомнил мне лорда Голдена и его стремление разрядить меня в пух и прах.
Слуга появился снова, на этот раз с полным подносом еды. Я подозрительно обнюхивал и пробовал кончиком языка каждый кусочек, пока не убедился, что нигде нет и следа той дряни, которая стала причиной моей болезни, а после этого жадностью набросился на еду.
Утолив голод, я выглянул за дверь в поисках Шута. Мне было неловко и дальше злоупотреблять его гостеприимством; с другой стороны, у меня накопилось к нему много вопросов. Дверь вела в гостиную, и Шут сидел в низком кресле у камина, почти спиной ко мне. А в кресле напротив расположился Илим.
Я поджал губы и вышел из спальни, стараясь выглядеть как можно увереннее. Илим поднял на меня мрачный взгляд.
– Я хотел бы поговорить с нарой Кофетри, – сказал я вежливо, но жестко.
Илим дернул уголком рта.
– Я не имею права тебе возражать, арэладн, но лучше бы тебе выбрать для этого другое время, – сказал он приглушенным голосом.
Я почувствовал, что начинаю сердиться.
– Почему бы это? – поинтересовался я.
Вместо ответа он жестом указал мне на Шута, который не пошевелился за все время нашего обмена репликами. Обойдя кресло, я увидел, что он спит, уронив голову на плечо; под глазами залегли глубокие тени, и я не сразу понял, что не освещение виновато – это следы усталости. Я замер, ощущая, как чувство вины, пережитое мной во время бреда, и испытанный по пробуждении стыд возвращаются ко мне снова.
– Ты позволишь ей поспать? – сухо спросил Илим, и я обернулся к нему, пораженный и возмущенный постановкой вопроса. Но он не издевался, я видел это по его взгляду.
– Разумеется! – вполголоса воскликнул я.
– Тогда я отнесу ее в постель, а тебе лучше отправляться к себе, – бросил Илим, поднимаясь. Он легко и бережно поднял Кофетри на руки и перекатил ее голову к себе на плечо.
– Куда ты ее несешь? – рявкнул я, когда он направился к двери, противоположной двери в спальню. Он остановился и покосился на меня через плечо.
– В ее спальне нужно менять постель. Я положу ее в своей, – не дожидаясь моего ответа, он ловким движением открыл дверь и плотно прикрыл за собой.
Я стоял посреди комнаты, пораженный. Похоже, мои предположения оказывались верны, иначе почему бы Кофетри и Илим жили в смежных покоях, и почему Илим вел себя так уверенно.
Наконец я опомнился и вышел, почти выбежал из комнаты.
Фандом: Робин Хобб, "Сага о Шуте и Убийце"
Первые читатели: origami и Кларисса
Бета-читатели: Helga и origami
Объем: novel-length
Pairing: очевиден
Рейтинг: неторопливо нарастающий до R (а тем, кто любит погорячее, обещаю бонусом высокорейтинговые драбблы)
Summary: Прошло семь лет, и Фитц доволен своей жизнью. Но случай снова сводит его с Шутом. К чему приведет новая встреча Пророка и Изменяющего - и двух людей, чья близость преодолела даже смерть?
Эпиграфы: романы Робин Хобб в официальном переводе издательства ЭКСМО
Размещение: обсуждаемо, но только после того, как текст будет окончательно выложен здесь.
Ранее: Пролог 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 Эпилог
ГЛАВА 14. ХЛЕБ-СОЛЬ
На щеках у девушки проступил румянец. Казалось, она сделала вдох. Я был ошеломлен. В следующее мгновение ее глаза открылись, и они оказались такими же зелеными, как чешуя дракона. Она даже не взглянула на меня, а повернулась, чтобы посмотреть на Шута, который все еще стоял у нее за спиной. Она протянула руку и коснулась его лица. Их взгляды встретились. Шут наклонился ближе к ней. Затем ее рука легла на его затылок, и она притянула Шута к себе. Их губы слились в поцелуе.
Поцелуй получился долгим. Я увидел страсть, которую она разделила с Шутом. И все же это не было похоже на благодарность, поцелуй все длился, и мне показалось, что Шут давно бы его прервал, если бы мог. Он застыл, я видел, как напряглись мышцы его шеи. Он так и не обнял девушку, его локти были широко разведены в стороны, сжатые в кулаки руки лежали на груди. А она продолжала его целовать, и я испугался, что Шут сольется с ней или превратится в ее объятиях в камень.
читать дальшеЕдва мы въехали в ворота замка, как нас окружили слуги. Я не хотел разлучаться с Кофетри, но она только сказала: «Увидимся, Том!», и исчезла вместе с Илимом. Никто из окружающих не выглядел враждебно, и хотя все мои чувства были обострены до предела, я не чувствовал серьезной опасности, только естественную для ситуации легкую настороженность. Добродушного вида малый предложил мне следовать за ним и провел по коридорам в комнату, которую, как я понял, мне отвели.
Я давно не чувствовал себя настолько усталым, чтобы заснуть, едва опустившись на кровать. Похоже, последние годы меня избаловали: раньше я бы не позволил себе такого, зная, что нахожусь в незнакомом месте, среди чужих людей. Но, по крайней мере, я проснулся сразу же, как только тело восстановило необходимый минимум сил. Я все еще чувствовал себя усталым, но считал, что теперь важнее осмотреться, чем отдыхать.
Из узкого, расположенного высоко над полом окна комнаты, в которой я находился, открывался вид во двор замка. Сама комната оказалась небольшой и очень скромно обставленной: кровать, стул и туалетный столик. Единственными предметами роскоши были толстые ковры на полу и стене над кроватью и покрывало из роскошного густого лисьего меха. Хотя здесь это не было роскошью, скорее необходимостью: я чувствовал сырой холод, которым тянуло от стен. Мои вещи лежали на полу у входа; но прежде, чем коснуться их, я проверил дверь. Она легко открылась. Успокоенный, я разобрал мешки и убедился, что ничего не тронуто. Умывшись и переодевшись, я отправился на поиски Шута и кухни – мой желудок весьма настойчиво давал о себе знать.
После нескольких минут блуждания по коридорам, которые казались мне одинаковыми, я встретил мальчишку-слугу. Уроки языка Белой Земли пришлись кстати, хотя пришлось сопровождать свои слова жестами и знаками, пока он не понял, что мне нужно, а я – что он отвечает. Но я все же выяснил, где поселили Шута («темную женщину»), и где находится кухня. Кухня в этот момент интересовала меня гораздо больше.
Там слова, знаки и жесты не потребовались: кухарке и без того было понятно, чего я хочу. Передо мной мгновенно появились ломоть хлеба, кусок мяса и кружка с пряно пахнущим горячим напитком. Я сразу откусил столько, что едва мог прожевать, и жадно хлебнул напиток. Вкус еды показался мне знакомым, и знакомым неприятно, и когда я понял, что это, кусок застрял у меня в горле – но было уже поздно. Мир умер вокруг меня, и в наступившей оглушительной тишине, не имевшей ничего общего с глухотой, я острее ощутил вкус эльфовой коры на языке.
Я медленно поднялся из-за стола. Хлеб и мясо я прихватил с собой: не стоило выдавать причину моего поспешного бегства, пока сам не разберусь в том, кто подсунул мне эту отраву. Я еще помнил объяснения мальчишки и быстрым шагом пошел по замку, моля всех богов, чтобы они не дали мне заблудиться – снова найти дорогу мне бы уже не удалось.
В коридорах у покоев Шута на стенах были бронзовые светильники и гобелены, но мне некогда было в них всматриваться. Я толкнул нужную дверь, чувствуя знакомое головокружение, и почти ввалился в комнату.
– Шут, я… – проговорил я и остановился.
– Ты действительно похож на шута, – невозмутимо заметила Кофетри, отставив чашку с таким же напитком, который наливали мне в кухне. Сидевший напротив нее за столом Илим изумленно перевел взгляд с меня на нее и обратно и нахмурился. Я застыл у двери, глядя на них обоих. Почему Илим был здесь? Почему это выглядело как завтрак любовников? Почему Шут все еще носил это дурацкое платье? Почему… Усилием воли я заставил себя вернуться к тому, что было по-настоящему важно.
– Да, – сказал я медленно, стараясь контролировать свою речь и свои мысли. – Особенно когда начинаю говорить все, что приходит мне в голову – а мысли у меня так и скачут с одного на другое, – я надеялся, что Шут поймет, о чем я говорю. И он понял – его глаза на секунду расширились.
– Да ты настоящий скоморох, – сказал он голосом Кофетри с улыбкой. – Нарад Илим, вы не оставите меня на время в обществе этого шутника? Мой арэладн не хочет беспокоить нас и поэтому не говорит, что желает побеседовать со мной наедине, хотя таковы его намерения. У него своеобразные представления о тактичности.
Илим ошарашенно посмотрел на нее и поднялся, оставив недоеденный завтрак на тарелке. Едва за ним захлопнулась дверь, я рухнул на его стул и застонал.
– Эльфова кора! – сообщил я Шуту, бросая хлеб и мясо, которые все еще сжимал в руке, на стол. – Откуда они знали про мой Скилл? Кто пытался меня отравить?
Шут вздохнул и покачал головой.
– Боюсь, это не намеренная попытка отравления, – сказал он. – Эльфова кора здесь используется в качестве специй. Ее добавляют во всю еду.
– Что? – я ошеломленно уставился на него. – И ты не сказал мне?
– Я узнал об этом, только когда попробовал здешнюю пищу – несколько минут назад. Я надеялся, что ты еще не проснулся… Ох, Фитц, – он переплел пальцы. – Прости.
Я разозлился на него, хотя это было бессмысленно – он действительно вряд ли успел бы меня предупредить. Но слова рвались у меня с языка:
– Ты мог бы сказать мне – сразу! – а не сидеть тут с этим типом. Что он вообще тут делал? Почему ты все время разговариваешь с ним, секретничаешь с ним и ничего не говоришь мне? Всю дорогу ни словечка… ты так и не составил картину? Когда ты собираешься мне все объяснить? – пока я говорил, мой голос становился громче, а лицо Шута вытягивалось, но он не пытался меня остановить. И я продолжал: – Ты снова играешь в загадки со мной? Что теперь ты от меня ждешь? Ты не звал меня сюда, я сам поехал – что, я нарушил твою игру? Изменил не то и не там?
– Перестань, – сказал Шут тихо и отвернулся.
Это отрезвило меня ненадолго:
– Прости. Это эльфова кора. Тебе лучше запереть меня в комнате и не слушать. Это будет очень… неприятно. В прошлый раз я перечислял все свои грехи. Чейду. И Дьютифулу. И даже рассказал ему про Молли. Все в подробностях. Начиная с первого раза. Когда я залез к ней в окно…
– Избавь меня от этого, прошу тебя, – сказал Шут жалобно.
– Я постараюсь. Но это кора. Она так действует, я говорю и не могу остановиться…
– Давай для начала ты ляжешь в постель, а потом продолжишь? – предложил Шут.
Я послушно поднялся, но это не помешало мне разговаривать.
– Знаешь, если ты засунешь мне в рот кляп, я пойму. Мне кажется, в прошлый раз Чейд под конец обдумывал такую возможность. Если бы не Дьютифул, он бы, наверное, так и сделал. Ради моего же блага. Чейд всегда печется о моем благе, если это не мешает благу Шести Герцогств. Когда мы с ним в последний раз разговаривали, он тоже обо мне заботился, – это я сказал, уже лежа в кровати в соседней комнате (покои Кофетри были куда просторнее моих); Шут сидел на краю, сняв обруч и прижимая пальцы к вискам. – Он очень заботливо поинтересовался, не возникли ли у нас с Молли проблемы. И очень заботливо спросил, не сбежал ли я с тобой. И очень заботливо сказал, что понимает такой порыв, хотя это и неразумно…
– Чейд это сказал? – перебил меня Шут, изумленно повернувшись ко мне.
– Да. И еще, что по твоему поведению можно было предположить, что ты хочешь быть моим любовником – и не могу сказать, что он неправ, но я знаю, что это не так, что ты никогда не хотел. Твоя любовь не знает границ, я помню, я знаю, но все иначе… – бормоча, я коснулся его руки: – Он думает, что мы любовники, представляешь? Как будто я мог бы…
– Да, ты не мог бы, – сказал Шут ровным тоном и поднялся: – Я принесу тебе воды.
Пока его не было, мои мысли убрели далеко, и к его возвращению я уже перебирал вслух все то, за что я не любил Розмари. Но Розмари была ученицей Чейда, и Кетриккен заботилась и доверяла ей, и я чувствовал себя виноватым за то, что не разделял их чувств. Поэтому я перешел на то, в чем еще был виноват перед этими двоими, а потом перед Дьютифулом, и Неттл, и Молли… Шут сидел в ногах кровати, массируя виски и страдальчески глядя в сторону, и время от времени пытался отвлечь меня, подавая воду или спрашивая, как я себя чувствую, но чем дальше, тем труднее было сбить меня с мысли. Я думаю, он рад был бы уйти, но когда он выходил, я порывался идти следом: мне был необходим собеседник, и хотя отрава заставила мои ноги заплетаться, но я сумел бы выползти в коридор и двинуться дальше.
Спустя несколько часов, как мне показалось, зашел Илим: я слышал его голос, когда Шут разговаривал с ним в соседней комнате. Потом оттуда же донесся лай собаки, и я удивился, не почувствовав пса, хотя должен был, эльфова кора действовала на Скилл, но не на Уит. Я потянулся Уитом, но не ощутил ничего. Это испугало меня еще больше, чем потеря Скилла – она уже была мне знакома, но Уита я не лишался никогда. Я вскочил, упал, поднялся и упал снова; пока я добрался до двери комнаты, Шут успел выставить Илима и встретил меня на пороге.
– Уит! – прохрипел я и по притолоке сполз на колени. Он опустился передо мной, так что мы стояли лицом к лицу.
– Что, Фитц? – напряженно спросил он.
– Уит… его тоже нет. Как и Скилла. Отрава… – я покачал головой, Шут поджал губы, что-то обдумывая. – Ничего не чувствую. С Илимом была собака?
– Да, местной породы…
– Я не почувствовал. Пока не услышал лай. Я потянулся к ней, но ничего не почувствовал…
Я вспомнил, как пытался проверить действие Скилла с ним, когда меня отравили так впервые. Вспомнил, что Ночной Волк называл связь между нами похожей скорее на Уит, чем на Скилл. И потянулся к его правой руке.
– Нет, Фитц! – воскликнул Шут, убирая руку за спину. – Это не поможет, ты же знаешь. Мы уже пробовали. Теперь связи нет…
– Потому что ты ее разорвал, – кивнул я горько. – Решил – и разорвал, не спросив меня. Зачем, Шут? Я не понимаю…
Он покачал головой.
– Я объяснял тебе тогда и не буду повторять этого сейчас. Тем более – пока ты в таком состоянии.
Я наблюдал, как движутся его губы, прямо передо мной. Мне вспомнилось, как он передавал мне воспоминания – как Девушка-на-Драконе передавала их ему. Почему поцелуем? Не прикосновением? Может быть, поцелуй помогает Скиллу? Может быть, так я смогу почувствовать…
Я потянулся к нему, и он повернулся боком, пряча от меня правую руку; но мне была нужна не она. Я положил руку ему на затылок, притягивая к себе, и неуклюже прижался ртом к его рту, неуклюже, попав на край. Он рванулся, но мои пальцы запутались в его длинных волосах, я подался вперед и принялся целовать его сомкнутые губы, пытаясь раздвинуть их и в то же время толкаясь навстречу и Скиллом, и Уитом одновременно.
Наконец его рот смягчился и разжался; я почувствовал, что он тоже целует меня, очень нежно, и его ладони легли мне на затылок… Это продолжалось всего секунду, а потом его пальцы нажали мне на шею у основания черепа, я ощутил мгновенную острую боль – и наступила темнота, в которой не было ничего.
Не знаю, сколько времени я пробыл в небытии, прежде чем вернуться в лихорадочные грезы, сопровождающиеся острой жалостью и одновременно ненавистью к себе. В этом унизительном состоянии я пролежал до вечера следующего дня; Шут все время был рядом со мной, его темное лицо не выдавало никаких эмоций, пока я рассказывал ему обо всех своих грехах и печалях. Он подавал мне воду и решительно укладывал обратно в постель, когда я порывался встать; все это он делал молча.
Пару раз, как мне показалось, в комнате появлялся Илим. Я не могу быть уверенным в этом, потому что на сей раз отрава делала нечто странное с моим восприятием реальности – все плыло, время текло то быстро, то медленно, и мое тело то полнилось силой, то становилось слабым, как у новорожденного. Под конец слабость взяла верх, и я заснул.
Когда я снова открыл глаза, Шут сидел в ногах моей кровати в неловкой позе; присмотревшись, я понял, что он спит. Мне стало стыдно: он еще не совсем оправился после своей лихорадки, а тут был вынужден ухаживать за мной и выслушивать мой мрачный бред. Я постарался сесть на кровати как можно тише, но едва покрывала зашелестели, как он вздрогнул и посмотрел на меня ясным взглядом, без тени сна.
– Как ты… – хрипло начал он и облизнул пересохшие губы, прежде чем продолжить: – Как ты себя чувствуешь, Фитц?
Его губы влажно блестели в полумраке спальни. Я почему-то не мог перестать смотреть на них. Потом я вспомнил – ясно, как будто это только что произошло – свою попытку пробиться к нему магией, и меня обожгло стыдом.
– Фитц? – настойчиво переспросил он, выпрямляясь. Я прислушался к своим ощущениям: Скилл и Уит были мне по-прежнему недоступны, тело покрыто липким неприятным потом, в желудке пусто, а в голове мутно – но в целом я мог честно сказать, что чувствую себя неплохо, что и сделал.
Шут внимательно осмотрел меня, словно убеждаясь самостоятельно, а потом поднялся с кровати.
– В таком случае я прикажу слугам принести воду для умывания и еду. Не беспокойся, – предупредил он мои слова, – я скажу им, чтобы в еду не добавляли специи. Это местные приправы так на тебя подействовали. Здесь очень… своеобразная кухня.
– Понятно, – сумрачно кивнул я. Мое знакомство с Белой Землей складывалось не лучшим образом.
– Твоя одежда на спинке кровати, – ровным тоном сказал Шут, на мгновение замер у двери, а потом выскользнул из комнаты, так и не оглянувшись.
Я уставился на то место, где он стоял. Мне не понравился его тон: так он разговаривал со мной, когда сердился. Вполне вероятно, что он действительно был рассержен, и я догадывался, почему. Я сделал страшную глупость – Шут вряд ли понял, что я пытался дотянуться до него Скиллом или Уитом, и подумал… а что именно он подумал?
Я согнулся пополам на постели, упираясь локтями в колени и спрятав голову в ладони. Как Шут расценил мой поступок? Почему он разговаривает со мной так холодно? Если он понял, что это был неразумный порыв, что я не отвечал за свои действия, то у него нет для этого причин, разве что я еще наговорил что-нибудь в бреду… но сколько я ни напрягался, я не мог вспомнить, что именно нес. А если он подумал, что я сделал это искренне? Вряд ли, тогда он не был бы таким отстраненным. Разве что теперь его это не интересует? Это вполне вероятно, ведь я недвусмысленно отверг его, и он мог избавиться от тех чувств, которые испытывал ко мне, мог найти для них новый объект.
Эти размышления вызывали у меня неприятное чувство стыда и досады, и я постарался прогнать их, но это было непросто сделать. Мне удалось избавиться от них, и то не до конца, только когда слуга принес воду и таз для умывания. Я с наслаждением смыл липкий слой пота, покрывавший мое тело, и взял оставленную мне одежду. Из того, что я привез собой, в стопке была только рубашка; все остальное было сшито явно в Шести Герцогствах, но гораздо богаче и элегантнее моего походного гардероба, и яркие цвета выбирал точно не я. Однако когда я нерешительно оделся, все село на меня как влитое. В углу спальни тускло блестело зеркало: подойдя к нему, я удивился своему отражению. Так хорошо я одевался только по праздникам, когда Пейшенс и Молли заставляли меня принарядиться. В обычные дни, даже находясь в Баккипе, я предпочитал простые камзолы, хотя и лучшего качества и из лучших тканей, чем те, которые носил в молодости. Этот камзол невольно напомнил мне лорда Голдена и его стремление разрядить меня в пух и прах.
Слуга появился снова, на этот раз с полным подносом еды. Я подозрительно обнюхивал и пробовал кончиком языка каждый кусочек, пока не убедился, что нигде нет и следа той дряни, которая стала причиной моей болезни, а после этого жадностью набросился на еду.
Утолив голод, я выглянул за дверь в поисках Шута. Мне было неловко и дальше злоупотреблять его гостеприимством; с другой стороны, у меня накопилось к нему много вопросов. Дверь вела в гостиную, и Шут сидел в низком кресле у камина, почти спиной ко мне. А в кресле напротив расположился Илим.
Я поджал губы и вышел из спальни, стараясь выглядеть как можно увереннее. Илим поднял на меня мрачный взгляд.
– Я хотел бы поговорить с нарой Кофетри, – сказал я вежливо, но жестко.
Илим дернул уголком рта.
– Я не имею права тебе возражать, арэладн, но лучше бы тебе выбрать для этого другое время, – сказал он приглушенным голосом.
Я почувствовал, что начинаю сердиться.
– Почему бы это? – поинтересовался я.
Вместо ответа он жестом указал мне на Шута, который не пошевелился за все время нашего обмена репликами. Обойдя кресло, я увидел, что он спит, уронив голову на плечо; под глазами залегли глубокие тени, и я не сразу понял, что не освещение виновато – это следы усталости. Я замер, ощущая, как чувство вины, пережитое мной во время бреда, и испытанный по пробуждении стыд возвращаются ко мне снова.
– Ты позволишь ей поспать? – сухо спросил Илим, и я обернулся к нему, пораженный и возмущенный постановкой вопроса. Но он не издевался, я видел это по его взгляду.
– Разумеется! – вполголоса воскликнул я.
– Тогда я отнесу ее в постель, а тебе лучше отправляться к себе, – бросил Илим, поднимаясь. Он легко и бережно поднял Кофетри на руки и перекатил ее голову к себе на плечо.
– Куда ты ее несешь? – рявкнул я, когда он направился к двери, противоположной двери в спальню. Он остановился и покосился на меня через плечо.
– В ее спальне нужно менять постель. Я положу ее в своей, – не дожидаясь моего ответа, он ловким движением открыл дверь и плотно прикрыл за собой.
Я стоял посреди комнаты, пораженный. Похоже, мои предположения оказывались верны, иначе почему бы Кофетри и Илим жили в смежных покоях, и почему Илим вел себя так уверенно.
Наконец я опомнился и вышел, почти выбежал из комнаты.
@темы: фики, Р. Хобб, Шут и Убийца
-
-
06.04.2009 в 21:09-
-
06.04.2009 в 21:31спасибо
-
-
06.04.2009 в 21:43аригато!)
-
-
06.04.2009 в 22:14Спасибо вам большое))
-
-
06.04.2009 в 22:21-
-
07.04.2009 в 00:07Щастье еееесть!
-
-
07.04.2009 в 10:08Бедный Фитц. Но хотя бы под действием коры он рассказал всё, что на душе. А то у них там одна сплошная проблема в коммуникациях - по всяким разным поводам они ничего друг другу не объясняют, а потом расхлебывают возникшие от недопонимания проблемы. Надеюсь, Шут правильно оценит поступившую от бредящего Фитца информацию.
А может быть, и нет
-
-
07.04.2009 в 10:41-
-
07.04.2009 в 16:24-
-
09.04.2009 в 15:38-
-
09.04.2009 в 16:20-
-
11.04.2009 в 09:30-
-
11.04.2009 в 19:24Что же дальше?? Я же измучаюсь. Скорее, скорее продолжение! Я понимаю, что до полного взаимопонимания еще долго, у них всегда так все со скрипом идет... Но Шут, отвечающий на этот глупый поцелуй! Мррр.
-
-
16.04.2009 в 22:34Мне нравятся и реакции Шута.. Вот уж попал, так попал. И бедный не понимающий Фитц - все это великолепно!
С огромным нетерпением буду ожидать продолжение!
Спасибо большое за такую чудесную историю!
-
-
25.04.2009 в 01:26*Tay* Даже когда они друг у друга в головах побывали, их это не спасло.
ivor-segers Спасибо тебе за отзыв, твое мнение очень ценно для меня
И я рада, очень рада, что тебе нравится Илим! Я его нежно люблю
SakuraXD Если бы у них не было разногласий, читать было бы неинтересно, правда?
Leni* Илиму положено раздражать, ведь мы смотрим на события глазами Фитца
Мне очень приятно слышать, что персонажи похожи на оригинал, это важно для меня как для автора.
(А поцелуй... должна же быть у читателей хотя бы маленькая радость?
x.l Шут знал, с кем связался, очень-очень давно
Всем: спасибо большое за отзывы, и читайте новую главу! Надеюсь, вам понравится
-
-
25.04.2009 в 01:49Пропажа Уита беспокоит... Фитц без Уита никуда! Срочно читаю следующую главу!
-
-
08.02.2010 в 07:46