ГЛАВА 26. ДОМ, МИЛЫЙ ДОМ
- Когда твой слуга, как его… Том Баджерлок вошел, я узнала его лицо и обрадовалась за тебя. Я видела, как под твоими руками родилась фигура на носу корабля. И не отрицай свои чувства к нему. Наконец то они воссоединились, подумала я. Но, когда ему пришлось уйти по твоему приказу, словно он простой слуга… слуга лорда Голдена… Зачем этот маскарад, зачем так все усложнять?
Наступило долгое молчание. Тишина, я не слышал звука шагов. Потом раздался легкий звон — горлышко бутылки задело стакан. Наверное, лорд Голден наливал вино, пока мы с Йек ждали ответа.
— Это довольно трудно для меня, — ответил Шут новым голосом. — Ему гораздо легче, поскольку он знает далеко не все. Ну вот. Я ведь шут, и не следовало мне делиться своими секретами. Какое чудовищное тщеславие.
— Чудовищное? Колоссальное! Сначала ты вырезаешь носовое изваяние корабля по его образу и подобию, а потом надеешься, что никто не догадается о твоем отношении к нему? О, друг мой. Ты так ловко обращаешься с жизнью и тайнами других людей, что, когда дело доходит до твоих собственных… Ладно. И он не знает, что ты его любишь?
— Полагаю, он предпочитает не замечать. Возможно, он что-то подозревает… ну а после беседы с тобой у него обязательно возникнут сомнения. Но он не станет говорить о них вслух. Такой уж у него характер.
— Тогда он бестолковый болван. Впрочем, довольно красивый. Несмотря на сломанный нос. Могу спорить, что раньше он был еще привлекательнее. Кто испортил ему лицо?
Негромкий звук, сдавленный смех.
— Моя дорогая Йек, ты же его видела. Никто не может испортить его лицо. Во всяком случае, в моих глазах.
читать дальшеМолли встретила меня крепкими объятиями и не менее крепкими словами. Мне пришлось долго вымаливать прощение за свой внезапный и долгий отъезд. Но когда она наконец меня простила, ее горячее приветствие стоило всех усилий. К ужину явилась Пейшенс, которая отчитала меня так же красочно, как и Молли, и даже стукнула веером, а потом потребовала рассказывать все в подробностях.
Мне пришлось сильно сократить историю о своем путешествии в Белую Землю, чтобы не пугать ее - особенно в тех частях, которые касались Неттл. Я рассудил, что если Неттл захочет, то расскажет сама, когда вернется, а пока незачем давать Молли больше поводов для волнения, она и так с утра до ночи переживала за дочь. Все детали событий в Белой Земле я рассказал только Чейду и Дьютифулу во время своего доклада.
За месяцы моего отсутствия многое изменилось - мальчики повзрослели, у собак и лошадей появился новый приплод, в доме был сделан мелкий ремонт - и в то же время не изменилось ничего. Время в Ивовом лесу текло размеренно и спокойно, обеспечивая его обитателям покой, о котором многим из нас не раз приходилось мечтать в бурные дни своей жизни. Спустя пару дней после своего возвращения я погрузился в эту подзабытую за время путешествия рутину, и порой мне казалось, что я никуда не уезжал. Но вновь обретенное тепло связи с Шутом напоминало обо всем, что способствовало ее возвращению.
Я не получал вестей от Шута с тех пор, как мы расстались возле Нордфорда. Порой это меня беспокоило: я хотел знать, где он и что с ним, и удивлялся, как мог семь лет прожить без этих новостей. Но с другой стороны, я всегда знал, что он жив, и что с ним все в порядке, потому что днем и ночью слышал ласковый шепот его сущности на самом краю сознания. Это новое ощущение оказалось заметно даже окружающим. Пейшенс то и дело спрашивала, отчего я так сияю, а Молли говорила, что у меня изменились движения. Хотя мы не могли разговаривать с Шутом, как с Ночным Волком, и я даже не мог выяснить подробности, но одного знания о нем мне было достаточно, чтобы чувствовать себя завершенным и счастливым.
Я много разговаривал с Неттл во снах. Она по-прежнему расспрашивала меня о Шуте - после встречи с ним она хотела знать еще больше, а я рад был поговорить о друге. В свою очередь, она делилась со мной происходящим в Белой Земле. Несмотря на воинственность народа, они не стали силой сопротивляться новому королю, но недовольных было много, и Арлету приходилось править строже, чем он хотел бы. Своим вольным нравом моя дочь порой шокировала белоземцев, но со временем некоторые дамы посмелее стали перенимать ее манеры, в том числе и сама королева. Неттл подружилась с Илейдой и обучала ее Уиту. В ее рассказах также нередко появлялся Илим, с которым она, по моим впечатлениям, проводила много времени, и считала его не такой дубиной, как остальных.
Единственным, что омрачило мои дни по возвращении из Белой Земли, была встреча с Джинной. Оказалось, что пока меня не было, они с Молли подружились, и Джинна стала частой гостьей в нашем доме. Поначалу мне было от этого неуютно, но в первый же вечер она улучила момент, когда мы остались одни, и весьма выразительно дала мне понять, что Молли не знает и никогда не узнает о нашем коротком романе. «Оставь прошлое прошлому, Том», - сказала она. Но огорчило меня не это восстановление знакомства, а то, что тогда же она намекнула мне на то, что я уже предположил, но не хотел в это верить: что время Молли прошло, и амулет, которого я больше не видел на прикроватном столике, больше ей не пригодится. Печаль от этой новости была сильнее, чем я мог предположить, но и миновала быстрее.
Мне хотелось попросить Джинну снова прочитать мою судьбу по ладони, но я боялся того, что могу услышать. Теперь я верил в гадания, хотя не доверял им - я знал, что в будущем смогу найти подтверждения того, что они верны, но что полагаться на них сейчас не стоит, потому что знаки могут сложиться так или иначе, и заранее представить это невозможно. Поэтому я не стал дразнить судьбу, а оставил вопрос без ответа.
Весна принесла не только тепло, но и хорошие новости. Горные перевалы стали безопасными для путешественников, и баккипские гости должны были вернуться из Белой Земли. Неттл ликовала - среди «белобрысых дубин» она истосковалась даже по надоедливым фрейлинам и придворным Баккипа, тем более что ей совсем не нравились правила «женского стола» и «женских занятий». Молли и я ждали ее с нетерпением.
Вместе с вернувшимися жителями Шести Герцогств должны были прибыть полноправные послы Белой Земли. Арлет не хотел длить память о загадочных и драматических событиях, сопровождавших его восхождение на трон, и потому воспользовался первой же возможностью, чтобы отменить траур. Поводом для этого стала беременность королевы Илейды. Повивальные бабки немедленно распространили подзабытое (или не существовавшее прежде) суеверие, что негоже носить дитя среди траура и скорби, и черные полотнища сняли со стен, а в Шесть Герцогств понеслись гонцы, сообщавшие о желании короля Арлета продолжить переговоры уже в более официальном ключе.
Послы прибыли за день до праздника равноденствия. Мы с Молли были приглашены на него в замок, и потому смогли встретить Неттл, едва она въехала в ворота - к моему удивлению, рука об руку с Илимом. Прямая и тонкая, она была полна благородной грации, которой отличаются далеко не всякие аристократы, с рождения воспитывавшиеся таковыми. Но заметив нас среди встречающих, она растеряла свое высокомерие и замахала нам рукой. Я помог ей спуститься, и она обняла меня, а потом - Молли, у которой в глазах стояли слезы.
Торжественный пир по случаю прибытия посольства прошел гладко. Вероятно, белоземцы брали уроки нашего этикета, потому что вели они себя куда более сдержанно, чем в прошлый приезд. Илим оказался главой посольства - несмотря на свою молодость, в Белой Земле он был советником короля. В числе белоземцев я заметил молодого человека, которого видел в свое время в покоях Лалвика и Розмари. Лорд Лалвик сидел далеко от него, но пару раз они обменялись взглядами.
Королевская чета вышла в сопровождении молодых горных барсов, сразу четырех. Я давно не был при дворе и поэтому удивился, но для придворных в этом, похоже, не было ничего странного, напротив - присмотревшись, я заметил изображения кошек на одежде у многих из них, а в разговорах уловил рассказы о заведении и приручении котов. Несколько известных модников даже явились с домашними кошками или дикими котятами в корзинках или на поводках. Но они вели себя далеко не так послушно, как королевские коты, которые улеглись вокруг тронов, как будто расслабленно, но бдительно наблюдая за всем вокруг. Выглядело это весьма впечатляюще. Король и королева уделяли им одинаковое внимание, и я не видел, чтобы Дьютифул выделял кого-нибудь. Даже потянувшись Уитом, я не сразу смог угадать, какая из кошек была с ним связана.
На следующий день меня с утра пронизывало смутное беспокойство, не такое, как при предчувствии опасности, а такое, словно я ждал чего-то хорошего. Позже оно растворилось в суете и радостном шуме празднества. Чивэл и Трифт не смогли приехать - Трифт ждала еще одного ребенка - но остальные дети были здесь, хотя и мало времени проводили рядом. Мальчики держались как взрослые, чинно и гордо, и стеснялись материнской ласки Молли. А у Неттл, как у фрейлины королевы и члена круга Скилла, оказалось немало придворных обязанностей, хотя она то и дело норовила ускользнуть от них. Так что мы бродили в праздничной толпе вдвоем, и время как будто повернуло вспять: как юные влюбленные, мы не брались за руки, а только случайно задевали друг друга пальцами, и переглядывались искоса, и смеялись.
Наконец Неттл отыскала нас снова и увела Молли слушать менестрелей. Я издалека слышал вступительные аккорды «Башни острова Антлер» и потому отказался их сопровождать. Стараясь оказаться как можно дальше от менестрельского угла, я пробирался через толпу, и она вынесла меня к высокой ширме кукольного театра.
Я немедленно узнал работу кукольника, еще раньше, чем представление, хотя его тоже уже видел - показывали историю о драконе Айсфире. Монетка звенела бубном перед ширмой, и когда я пробрался в первый ряд, увидела меня и радостно замахала рукой. Я улыбнулся ей, глядя, как на фоне очень похожего изображения тронного зала юные Дьютифул и Эллианна обмениваются клятвами о походе на остров Аслевджал. В рифмованных строках баллады, которую исполнял менестрель, все звучало намного романтичнее, чем на самом деле.
- Какие они красивые! Я хочу такую куклу, - заворожено произнесла маленькая девочка, цеплявшаяся за юбку матери рядом со мной. - Мама, я хочу такую куклу!
- Они очень дорогие, - строго сказала мать, приглаживая льняные локоны.
- Но я хочу-у, - захныкала малышка. Звонкий голосок разносился далеко; вокруг зашикали. Мать выглядела расстроенной и начала оглядываться, явно собираясь увести девочку.
- Тшш, - незаметно выскользнувший откуда-то господин в алом камзоле склонился перед девочкой. - Эти куклы не для игры - они настоящие актеры!
Он выпрямился, и мое сердце замерло, уже зная, кого я сейчас увижу. Когда наши взгляды встретились, я засмеялся, не в силах сдержать радость, и мгновение спустя он присоединился ко мне. Мягкий, как бархат, смех Шута делал мое веселье стократ сильнее. И даже когда он отзвучал, я словно слышал его ноты, музыкой висящие в воздухе.
Но когда он отзвучал, я понял, что не знаю, как обратиться к Шуту, чтобы поприветствовать. Он выручил меня, заговорив первым:
- Том, старый друг, - сказал он, широко улыбаясь. - Сто лет, сто зим.
Я покачал головой и протянул ему руку. Он ответил мне крепким рукопожатием, а потом притянул к себе, обнимая за плечи. Мы отошли в сторону от кукольного театра, чтобы не мешать представлению, и чтобы оно не мешало разговору.
- Я скучал по тебе, - сказал я ему над кубком вина, и сам поразился искренности своих слов и легкости, с которой их произнес - как будто я говорил сам с собой. Шут склонил голову и отозвался не словом, но жестом, сжав на мгновение мое запястье. Его пальцы прижались к тому месту, где когда-то были следы от их прикосновения, и я вздрогнул: меня словно ударила крохотная молния. Шут прикрыл глаза, а когда открыл их снова, то в них было игривое веселье.
- Как ты жил тут без меня, Том? - спросил он. - Как твоя семья?
- Превосходно, - ответил я, и, подчиняясь его расспросам, принялся рассказывать. С моих семейных дел мы перешли на новости Шести Герцогств и даже Белой Земли, но не уделяли им особого внимания - вокруг было слишком много посторонних ушей, и этот разговор следовало отложить до более спокойного времени.
Теперь, когда первое волнение от встречи улеглось, я смог рассмотреть новое обличье Шута получше. Он выглядел экзотично, как и Голден, даже если бы кожа у него была того же цвета, что у жителей Шести Герцогств, но в его экзотичности не было нарочитой яркости. Он был одет в своеобразный наряд, не соответствовавший моде ни одной из известных мне стран, но сочетавший черты джамелийского, белоземского и Шести Герцогств. Покрой подчеркивал его худощавую фигуру, выделяя широкие плечи и придавая его облику больше мужественности. Черты его лица, без краски и подвесок Кофетри, тоже выглядели совершенно мужскими. Белые манжеты и воротник рубашки оттеняли темную кожу. Хотя кружева и вышивка на его наряде были тонкой работы и, несомненно, стоили немало, но в них не было излишества и роскоши, которые демонстрировало платье лорда Голдена. Шут снова одевался изысканно и элегантно, так что его одежда привлекала внимание в первую очередь к владельцу, в то же время отчетливо давая понять знатокам, что владелец состоятелен и обладает тонким вкусом. То же можно было сказать и о перстнях, украшавших его длинные пальцы, и о заколке, удерживавшей волосы в простой элегантной прическе. Его манеры соответствовали внешности - изящные, но простые, как и подобало человеку состоятельному, уважаемому и образованному, но не благородному.
- Как тебя зовут теперь? - спросил я его, и он ответил:
- Сэндл. Меня знают как мастера резчика.
Пока мы разговаривали, посреди зала начались танцы. Король и королева открыли их, но сегодняшнее торжество было лишено официальности придворных балов, и поэтому к ним почти сразу присоединились другие пары. Я различал среди кружащихся фигур знакомые лица. Розмари вел в танце белоземский юноша, друг Лалвика, а сам Лалвик танцевал со Старлинг. Чейд танцевал с какой-то статной дамой, а когда она повернулась в мою сторону, я был крайне удивлен, узнав в ней наряженную в дорогое платье Маркед. Неттл запыхалась и раскраснелась от танцев и выглядела очень хорошенькой и радостной. Ее партнер по танцу, Илим, напротив, хмурился.
Когда танец закончился, Илим и Неттл подошли к нам. Я не ожидал этого, и Шут, наверное, тоже. Я поторопился вмешаться:
- Неттл, лорд Илим, позвольте представить - господин Сэндл, мастер резчик из Бингтауна.
Неттл вздернула бровь и кивнула. Илим помрачнел еще больше и покосился на нее. Она ответила строгим взглядом, который явно переняла у матери - у меня даже дух захватило от сходства.
- Господин Сэндл, - с трудом выговорил Илим. - Могу я поговорить с вами?
Шут поколебался, но последовал за ним в сторону, где было потише. Я напрягся. Неттл положила руку мне на локоть.
- Не волнуйся. Ничего плохого не произойдет.
- О чем Илим собирается с ним разговаривать?
- О, он просто перед ним извинится.
Я изумленно посмотрел на нее. Неттл улыбнулась:
- У нас было время для долгих разговоров - в Белой Земле зимой нечего делать, а в дороге и подавно. Когда я узнала, что он выставил человека, который принес столько пользы его другу и королю, его сестре и ему самому, прочь из замка из-за какой-то ерунды, то высказала ему все, что думаю о подобном поведении, и мы крупно поспорили. И спорили две недели, пока он не принял мою сторону.
Я был ошеломлен. Но Неттл однажды сумела заставить драконов помочь людям - неудивительно, что она справилась с белоземцем. Глядя на мою отвисшую челюсть, она рассмеялась:
- Мне хватает лицемерия среди здешних придворных. Я не собиралась терпеть его еще и от этой белобрысой дубины,- кличка прозвучала, как ни странно, не оскорбительно, а по-доброму, и я задумался, не выходят ли отношения между моей дочерью и белоземцем за рамки простой дружбы. Но Молли уже говорила мне, что незачем совать нос в чужие дела - не то чтобы мне легко было этого не делать.
Судя по позам и жестам, разговор между Шутом и Илимом был нелегким, но вмешиваться мне не пришлось. Через несколько минут Шут снова присоединился ко мне. Илим не последовал за ним - краем глаза я видел, как он побрел куда-то в сторону столов с угощением. Но не успели мы заговорить, как к нам подошла Молли.
Она была чудо как хороша в тот вечер. В сиянии факелов и свечей ее лицо выглядело свежим, а паутинки морщин говорили об опыте и богатой жизни. Она оперлась на мою руку.
- Молли, - сказал я, полный одновременно радости от того, что наконец вижу сразу двух самых дорогих мне людей, и неожиданной тревоги. - Молли, ты помнишь Шута?
Она широко раскрыла глаза, всматриваясь в его лицо. В ее удивлении не было ничего необычного - мало кто смог бы узнать белокожего мальчика-шута в смуглом и богато одетом мужчине. Шут блеснул приветственной улыбкой и склонился над ее рукой.
- Я так давно не видела тебя, но столько слышала, что кажется, будто хорошо тебя знаю, - сказала Молли, неловко засмеявшись - она не привыкла к придворной галантности.
- Думаю, я могу ответить тем же, - Шут покосился на меня. - Но ты за это время совсем не изменилась - чего, наверное, не скажешь обо мне, - он отвесил ей изящный полупоклон, словно приглашая посмотреть на свое новое обличье. В этом было что-то от игривости королевского шута, но куда больше от манерности лорда Голдена, и это мне не понравилось.
- Я должна поблагодарить тебя за подарки. Они чудесные, - Молли улыбнулась, - Хирс не расстается со своим мечом, даже ночью кладет рядом. А Неттл только твои украшения и носит…
Но сама Молли не стала надевать свои резные ожерелья, хотя они очень шли к этому платью.
- Ты должен приехать в Ивовый лес, - сказала она. - Фитц гостил у тебя столько времени, теперь ему пора отдать долг гостеприимства.
- Да, - жарко поддержал ее я, - приезжай. Я многое должен тебе показать…
Но Шут покачал головой.
- У меня слишком много дел в Баккипе, и я не могу отлучиться, - сказал он. Я готов был его переубеждать, но музыка сменилась снова, и Молли вскинула голову. Я узнал ее любимый танец. Она не смотрела на меня, но переступила с ноги на ногу в такт, и я знал, что она хочет выйти в круг.
- Пойдем? - предложил я, посылая Шуту извиняющийся взгляд. Он только взмахнул рукой, и я повел Молли в центр зала.
Когда ряды выстроились, я увидел Шута через несколько пар от нас - его партнершей была Маркед. Она послала мне сердитый взгляд и что-то прошептала Шуту, но он только покачал головой в ответ.
Это был сложный танец со множеством фигур и сменой партнеров, и я много раз пожалел, что согласился его танцевать. Все мои силы уходили на то, чтобы следить за собственными руками и ногами и стараться повторить движения соседей - я помнил не все па. Но Молли явно нравилось, я видел ее сияющую улыбку. А когда очередная смена позиций привела нас с Шутом друг к другу, и он, стоя рядом, подмигнул мне через плечо, прежде чем развернуться и лихо хлопнуть в ладоши, я почувствовал, как звенит наша связь, и меня переполнила радость жизни, простая и чистая.
Этой радостью были полны для меня все весенние дни. Немалую их часть мне приходилось проводить в тайных комнатах Баккипа, участвуя в королевских совещаниях по поводу переговоров с Белой Землей; совет герцогов не мог сойтись на том, что делать с воинственным королевством, в котором до сих пор не утихли конфликты из-за странного восхождения короля на трон. Вести, сообщавшие о скором прибытии посольства из Бингтауна, еще больше накаляли обстановку, и споры разгорались от малейшей искры. Но все это не могло нарушить моего покоя и довольства жизнью.
В свободные часы я ездил с Шутом на охоту в окрестные леса или смотрел, как он вырезает крохотные бусины и нанизывает их на шелковые нити. Поначалу я ходил с Молли гулять вдоль берега, но вскоре ей настало время возвращаться в Ивовый лес, где Пейшенс одна не справлялась с хозяйством. Она хотела, чтобы я уехал вместе с ней, но Чейд настаивал, что я нужен им в Баккипе. Возможно, то, что Шут не согласился отправиться вместе с нами, заставило меня поддаться уговорам Чейда быстрее, чем обычно. Молли выглядела грустной, когда уезжала, а Неттл - сердитой, но я не мог понять, в чем провинился, и потому не мог искупить свою вину.
Конечно, я скучал по Молли. Я писал ей письма, как в дни нашего тайного романа. Она отвечала, но скупо и нескоро, словно ее занимали дела. Когда я поделился этим с Неттл, она уставилась на меня так, словно я сморозил большую глупость.
- Мужчины! - фыркнула она наконец. - Как вы можете считать себя такими мудрыми и прибирать власть к рукам, если не понимаете самых простых вещей?
Я с улыбкой развел руками, признавая свое невежество. Она покачала головой.
- Подумай сам, - сказала она серьезно. - Сначала ты мчишься сломя голову неизвестно куда, не оставив даже весточки. Потом остаешься на много недель в глуши. Потом едешь за тридевять земель и возвращаешься отдельно от посольства. И теперь все дни проводишь в замке, хотя тебя ждут дома. И все это из-за одного человека.
К концу ее речи я начал сердиться.
- Шут мой друг, - сказал я резко. - Я не видел его много лет, и тосковал по нему…
- А она твоя жена, - тихо ответила Неттл.
- Я знаю! - воскликнул я. - И я вернусь домой, как только смогу!
- Что держит тебя теперь? Только не говори, что дела государства. Ты мог бы участвовать в совещаниях по Скиллу, как раньше.
- Я хочу немного времени провести с Шутом, прежде чем он снова уедет.
- И когда это случится?
- Я не знаю. Его планы трудно предсказать, - только произнеся это, я понял, что не задумывался, что буду делать, когда Шут соберется уезжать. Я жил день ото дня так, как будто он всегда будет рядом.
Неттл тяжело вздохнула. Она несколько раз открывала рот и обрывала себя на полуслове. Наконец она сказала:
- Мне тяжело задавать этот вопрос, но я должна это сделать. Леди Старлинг рассказывала про королевского шута, который ходил вместе с вами и королевой в горы, на поиски короля Верити. Она говорила, что шут был женщиной и что эта женщина была влюблена в тебя…
Я вскочил, сжимая кулаки. Старые сплетни Старлинг! Хорошо, что она не додумалась повторить Неттл те грязные слухи, которые ходили про меня и лорда Голдена!
- То, что такое Шут и каковы наши отношения, касается только нас двоих, - грубо сказал я. Неттл тоже поднялась и сердито свела брови, глаза у нее сверкнули яростным огнем.
- Не только, - сказала она. - Ты оставил жену, ты проводишь все дни с человеком, который может быть влюбленной в тебя женщиной. Что мне думать? Что ей думать о ваших отношениях? Неужели ты не понимаешь, что ее тревожит?
- Нет! - рявкнул я. - Молли знает, кто такой Шут, и знает, что меня с ним связывает. Она понимает!
Разъяренный, я выбежал из ее покоев.
Но слова Неттл заставили меня задуматься о том, о чем до этого я думать отказывался. Она была не первой, кому мои отношения с Шутом казались более чем дружескими. Я помнил комментарии Чейда, и хотя старик не повторял их больше, но иногда я ловил его пристальный взгляд. Старлинг тоже не говорила ни слова, но присматривалась к Сэндлу, и это напоминало мне, с какой жестокой грубостью она повторяла солдатские сплетни про лорда Голдена. Однажды я услышал, как лорд Лалвик говорит своему постоянному спутнику-белоземцу, что я не свожу с Сэндла глаз. Я стряхивал эти мелочи, как пыль с дорожного плаща, но их становилось все больше.
Я не хотел, чтобы наши отношения становились предметом досужих разговоров. И не хотел, чтобы Молли воспринимала их неправильно. И если сплетни я еще мог вытерпеть, то ее недоверие… Я хотел бы все объяснить ей, так, чтобы она поняла, что такое для меня Шут, но для этого ей нужно было бы пережить вместе со мной долгий путь в сад драконов, и холод Аслевджала, и многое другое, что сковало нашу дружбу, сделав ее нерушимой - что сделало нас единым целым. Я не знал, как сделать так, чтобы она поняла, и не спал полночи, пытаясь найти способ объясниться с женой.
Но к утру, когда я поехал на охоту вместе с королем, королевой и Шутом, мои тревоги утихли. Я успел познакомиться с Когтем, котом, с которым связал себя Дьютифул. Он относился ко мне с высокомерным снисхождением, как обычно относятся кошки к людям, но мы неплохо поладили. К удивлению моему и Дьютифула, и Коготь, и вся его стая прониклись симпатией к Шуту, и одна из кошек приносила добычу ему лично. Когда мы сделали привал, он долго гладил их шелковые шкуры и чесал за мохнатыми ушами.
Уэб, который тоже сопровождал нас, наблюдал за ним с глубоким интересом. На обратном пути он подъехал ко мне и заговорил:
- Я думал, что ты снова связал себя с животным, но не мог понять, с кем. Однако теперь я вижу, хотя и не понимаю, как это возможно…
- Я ни с кем не связан, - возразил я.
- Вот как? - Уэбб вскинул бровь и отъехал в сторону. А я вспомнил, как Ночной Волк говорил, что наша связь с Шутом была для него похожа на Уит. Я тронул ее, и Шут , погруженный в разговор с королевой, обернулся ко мне, откинув за плечо выбившуюся каштановую прядь. Я решил, что напишу Молли обычное письмо, и не буду поднимать сложные темы в разговорах, если она сама этого не сделает.
Молли снова приехала в Баккип за несколько дней до обещанного прибытия флота Бингтауна, и я, помня слова Неттл, старался проводить эти дни с ней. Сначала она была несколько прохладна со мной, но потом оттаяла - я приложил для этого немало усилий. Хотя я предлагал Шуту присоединяться к нам, но он редко соглашался, а когда все же соглашался, то редко разговаривал, а все больше молчал или пел, играя на лютне. Молли нравилось его пение, и Неттл тоже.
Корабли из Бингтауна пришли в ясный полдень, но далеко на горизонте клубились тучи, обещая к вечеру грозу. Мальчишки кричали на улицах, что среди флота Бингтауна есть живой корабль, самый настоящий живой корабль из легенд. Их никогда не видели в Баккипе, и весь город сбежался посмотреть на них. Мы с Молли тоже отправились туда.
На пристани нам пришлось долго пробиваться сквозь толпу зевак. Сначала я не увидел в корабле ничего особенного - конечно, обводы бингтаунских судов были необычны для северного Бакка, но они были знакомы в этих водах. Но потом носовая фигура шевельнулась, и я понял, что она живая. Она наклонилась к фигуре, стоявшей на пристани, и над водой прокатился низкий густой голос:
- Янтарь! Эк ты вырядилась! И потемнела, словно головешка.
Толпа зашушукалась, а мы с Молли наконец пробились вперед и увидели, с кем разговаривал корабль. На пристани стоял господин Сэндл, он вскинул палец к губам, призывая корабль замолчать, хотя глаза у него сияли удовольствием от встречи, и он не мог сдержать улыбку.
- Совершенный! Что я тебе говорила? - звонкий голос Йек опередил ее саму, сбежавшую по мосткам на пристань и бросившуюся Сэндлу навстречу. - Господин Сэндл, верно? Ах, как я рада! - она взяла Шута за руку и крепко пожала обеими своими ладонями.
- Помню, помню, - заворчал корабль. Выпрямившись, он грозно осмотрел толпу. Когда он повернулся к нам, Молли ахнула и поднесла руку к губам. Я сначала не понял, что ее так поразило. Но корабль прищурился и наклонился ко мне, а потом гулко пророкотал:
- Да это ж мое лицо! Только постарше будет!
Теперь я и сам это видел. У корабельной фигуры было лицо, которое было у меня в молодости, и он был одет в синюю одежду с гербом, на котором олень опускал рога для атаки. Только глаза у него были ярко-голубые.
- Значит, вот с кого она меня резала! - корабль протянул огромную руку и ткнул в меня пальцем. Сэндл стоял на пристани, словно окаменев. Йек переводила взгляд с него на меня, а потом на Молли, и наконец сердито затрясла головой и отвернулась, скрестив руки на груди. Она буркнула что-то Сэндлу, но тот только склонил голову, глубоко вздохнув.
Я не знал, что и подумать. Я помнил давний подслушанный разговор Йек и Янтарь и понимал, что вижу теперь тот корабль, о котором они говорили - на его борту красовалось название «Совершенный», а у носовой фигуры было мое лицо. Из-за него Йек узнала меня тогда и пришла к неверным выводам. Но так ли уж они были неверны? Я знал, что Шут любит меня, сегодня так же, как многие годы назад - знал это в душе, чувствовал его чувства, как свои. И корабль с моим лицом был лишь выражением этой любви, которое он себе позволил.
Из размышлений меня вывела хлесткая пощечина. Я вскинул руку к щеке, изумленно глядя на Молли, которая встряхнула отбитыми о мое лицо пальцами, сверкнула глазами и бегом бросилась в толпу.
Иллюстрация Drake